летаю. В два года меня поразила ужасная болезнь, от которой нельзя излечиться. Мои мышцы с каждым днем становились слабее, ноги ослабли и всю свою сознательную жизнь я провел в кровати. Когда я был свободен от онлайн обучения и у меня не было желания рыскать по безграничным просторам интернета, тогда я смотрел в окно, на краешек голубого или свинцово-серого неба и думал. Думал о том, как хорошо быть птицей, как хорошо быть небом, как хорошо быть тополем, как хорошо быть кем угодно, но только не обездвиженным инвалидом, который даже самостоятельно в туалет не может сходить.
Я представлял, как однажды мои мышцы окрепнут, я выйду на улицу и взгляну на дом, в котором живу, не из инвалидного кресла, а с ветки дерева напротив, как познакомлюсь с дворовыми мальчишками, и мы подружимся. Как однажды мы поедем с родителями на море, и я почувствую соленые брызги на своем лице, а не постоянную боль в теле, корёжащую мои кости и суставы…
Папа с мамой сообщили мне, что пять лет я должен провести в коме, заточённый в медицинской капсуле полного жизнеобеспечения. Как в гробу. Они очень много говорили, но еще больше недоговаривали. Мама, скрывая слёзы, объясняла, что это необходимая процедура, но я был невольным свидетелем разговора двух медицинских сестер. Одна из них в разговоре обмолвилась о том, что я умираю и жить мне осталось не долго…
Когда я попрощался с родителями, мне ввели в вену катетер, через который будет подаваться питательная смесь всё время, что я проведу в капсуле, а следом ввели лекарство. Веки стали тяжелыми и сквозь навалившийся сон я чувствовал, как меня уложили в капсулу, закрепив на теле датчики… а затем пришла темнота.
***
Не знаю, сколько времени я провел в полной темноте. Я ничего не чувствовал, я не видел снов, я не существовал. Меня не было!
И вот что-то заставило меня вернуться в сознание. Что-то пульсирующее на грани восприятия. Собрав последние силы, борясь с грузной тяжестью сна я акцентировал внимание на крошечном световом пятне в дали. Оно манило меня, я хотел увидеть этот свет, но под гнётом снотворного и обременённого атрофированными мышцами тела, я не мог даже пошевелить пальцем. И тогда я потянулся к свету сознанием. Я представил себе, что я пушинка, осенний опавший листок, который двигается в сторону светового пятна, влекомый легким ветром своего желания. На удивление, маленькое светлое пятнышко, непонятно откуда взявшееся в кромешной беспробудной тьме, стало увеличиваться и даже двигаться ко мне навстречу, с каждым мгновением ускоряясь и становясь все больше и больше.
И вот, в безмолвии мрака, мы врезались друг в друга, разбиваясь в дребезги и разлетаясь в разные стороны мириадами осколков.
Я был везде, в каждом осколке присутствовала моя сущность, мое тело и моя душа. Разорванное на части сознание не выдержало и, вздувшись огромным неоновым шаром, взорвалось, погрузив меня в Ничто… Последней мыслью, промелькнувшей в угасающем сознании, было: «Вот я и умер…».
***
– Шевелится! –
