ему Сиверов. – Стой, кому говорят! Бросай оружие!
Тот, к кому был обращен этот грозный окрик, повел себя глупо. Он не стал бросать оружие, а попытался сбить Сиверова с подоконника автоматной очередью. Стрелком он оказался неважным, и дело ограничилось единственной царапиной, оставленной на щеке Глеба острым осколком кирпича. Пока Слепой перчаткой стирал с темных очков запорошившую их известковую пыль, его противник успел добежать до «уазика» и распахнуть дверцу. Заметив это, Глеб выстрелил, и переднее колесо машины осело, повиснув рваными резиновыми клочьями.
Сиверов сразу же прыгнул, и новая очередь противника ударила в опустевший оконный проем. Приземление было жестким, но Глеб умудрился не упасть. Он вскочил с корточек и вынужден был тут же упасть плашмя, спасаясь от пуль. Затем прогремел еще один выстрел, и в наступившей тишине Глеб отчетливо услышал знакомый щелчок бойка, упавшего на пустой патронник. Затем послышался металлический лязг передернутого затвора и еще один щелчок, свидетельствовавший о том, что безотказный механизм автомата по-прежнему пребывает в полном порядке, а вот патроны в магазине кончились.
Глеб поспешно поднялся, пока его противнику не пришла в голову светлая идея пуститься наутек, и взял человека возле «уазика» на мушку.
Тот еще дважды передернул затвор, прежде чем понял, что попусту тратит время. Пока он этим занимался, Сиверов успел преодолеть примерно треть разделявшего их расстояния. Наконец противник отшвырнул бесполезный автомат.
– Давно бы так, – сказал ему Глеб, продолжая неторопливо идти вперед. Левая нога слегка побаливала – похоже, он немного растянул лодыжку, сиганув со второго этажа на твердую землю. – Стой спокойно, и все будет нормально.
Он присмотрелся к своему противнику, теперь уже пленнику. Это был молодой парень – русский, а может быть, татарин или башкир, но никак не кавказец, – обритый наголо, рослый, довольно худой и бледный как полотно. Этот вояка явно был насмерть перепуган и смотрел на Глеба, как кролик на подползающего удава. Сиверов испытал разочарование – увы, далеко не первое за истекшие полчаса и, быть может, еще не последнее. Парень явно знал очень мало, если вообще что-нибудь знал, и «язык» из него был как из генерала ФСБ балерина. Впрочем, ответить на кое-какие вопросы он, несомненно, мог: например, назвать имя того, кто его сюда послал. Человек этот скорее всего тоже окажется мелкой сошкой, но он, в свою очередь, сможет назвать имя кого-нибудь покрупнее, и не только имя, но и адрес. И вот так, снизу вверх, звено за звеном, быть может, удастся заново размотать всю цепочку, которую Глеб Сиверов с подачи генерала Потапчука чуть было не оборвал сегодня…
«С паршивой овцы хоть шерсти клок», – подумал Глеб и, чтобы разрядить обстановку, немного опустил ствол автомата.
Этот миролюбивый жест был истолкован как-то странно. Парень, который все еще стоял, прижимаясь спиной к грязному борту «уазика», вдруг будто ожил, сунул руку в карман и тотчас же поднял
