так торопится осыпать нас с вами золотым дождем, что мне приходится тормозить его, а не подгонять. Не пройдет и часа, как мы с ним заключим отличную взаимовыгодную сделку. А вы отправляйтесь домой, ваш Микки, полагаю, уже заждался. Кстати, как его здоровье?
– Благодарю вас, ему уже лучше, – немного смягчившись, ответила секретарша.
Микки был ее кот – жирная, как племенной боров, уродливая бесполая тварь отвратительной черно-белой расцветки. Трауб удостоился чести лицезреть этого монстра три или четыре дня назад, когда взволнованная хозяйка притащила его с собой на работу как живое свидетельство того, что ей срочно необходим отгул для неотложного визита к ветеринару: ее любимец страдал от жестокого расстройства желудка, явившегося, как полагал Трауб, следствием не менее жестокого обжорства. Кот сверкал глазами сквозь частые прутья переносной клетки, утробно выл, как вышедший на тропу войны индеец, и так вонял дерьмом, что после ухода секретарши офис пришлось проветривать.
– Передавайте ему привет и наилучшие пожелания, – выдавив дежурную улыбку, сказал Трауб и мысленно добавил: «Чтоб он сдох!»
Секретарша довольно долго копалась в приемной – шуршала одеждой, звенела ключами, щелкала замочком сумки, – а потом наконец ушла, напоследок пожелав Траубу удачной сделки и приятного вечера. Сказано это было таким тоном, каким обычно произносят пожелание провалиться сквозь землю. Трауб не обратил на это внимания: главное, что его волновало в данный момент, это чтобы фройляйн Дитц поскорее убралась подальше.
Как только за ней закрылась дверь, Трауб выдвинул верхний ящик стола, достал оттуда сигареты и пепельницу и с наслаждением закурил, выпустив длинную струю дыма в табличку с надписью «Не курить!», сделанной на двух языках – английском и немецком. Бравада, с которой это было проделано, ему самому показалась чистой воды ребячеством, но, в конце концов, ему было просто необходимо перебить запах, оставленный секретаршей.
Выкурив сигарету почти до фильтра, Трауб сейчас же зажег новую и, спохватившись, полез в средний ящик стола за нужной папкой, где у него лежали приготовленные специально для Пауля Шнайдера документы на несколько выставленных в данный момент на продажу домовладений. Настало время встретиться с клиентом лицом к лицу и вступить в единоборство, где каждый норовит получить побольше, дав взамен как можно меньше. Впрочем, пока этот Шнайдер не казался серьезным противником: напротив, он так торопился заключить сделку, что, казалось, был готов подписать документы, так ни разу и не взглянув на дом, который собирался купить. Впрочем, тут совесть Трауба была чиста: завалящего товара он не держал, и, коль скоро мелкие детали клиента не интересуют, почему бы не пойти ему навстречу?
Он положил папку на край стола, а потом, дотянувшись до стены, щелкнул выключателем. Под потолком загудела вытяжная вентиляция, табачный дым заколебался и лениво, будто нехотя, потянулся в прикрытую пластмассовой крышкой трубу. Хозяин конторы
