заставляя Алекса уступать им беговое пространство. В каждом встречном человеке он непроизвольно пытался найти черты лица или фигуру, хоть каким-нибудь образом напоминающую ему того фантомного человека, который сегодня представился ему как сущность самого Алекса.
Присев на скамейку, Алекс откинулся на спинку и закрыл глаза. Конечно, ему спать не хотелось, но, зажмурившись, он попытался отрешиться от преследующего его видения. Однако, тут же, в первую секунду, он быстро разомкнул веки, и резко отодвинулся на край скамейки. Ему показалось, что рядом с ним присел, прикоснувшись к нему, знакомый незнакомец, то есть он сам. С необъяснимым страхом в глазах Алекс стал из стороны в сторону крутить головой, пытаясь найти, увидеть преследующего его «человека». Никого рядом не было, но здесь, в парке, чувствовался любимый запах его, Алекса, крема, которым он всегда пользовался после совершения процедуры бритья. Сегодня утром он не брился и никаких освежающих манипуляций не совершал. Но запах вокруг скамейки был устойчивый и вводил Алекса в растерянное состояние.
Всё снова и снова осматривался Алекс по сторонам, пытаясь найти подтверждение присутствия субъекта, смачно пахнувшего любимым парфюмом и назойливо преследующего его всё время с момента пробуждения.
– Покажись мне, двойник, – несколько осмелев в присутствии проходящих мимо людей, тихо, почти шёпотом, Алекс обратился к своему невидимому собеседнику.
– Хочу тебе напомнить, что я – не двойник, я – это ты. И я не могу сейчас выполнить твою просьбу, – услышал он в ответ уже знакомый хрипловатый, еле слышимый голос. – Только ты должен знать обо мне. Я пока что твой интим, и никому не следует меня показывать. Лучше будет, если и рассказывать обо мне ты никому не станешь. Тебя не поймут, и нас с тобой будут считать, как бы это, помягче, сказать, не совсем адекватными.
– А причём тут ты? Я – живой, я – человек, и всё, что подумают или скажут люди, будет относиться только ко мне. Ты – никто и оставь меня в покое.
– Зря ты, Алекс, так относишься к себе. Ведь я тебе уже говорил, что я – это ты и есть. Тебе несказанно повезло – теперь ты будешь жить в двух ипостасях. Вдвоём, а может быть, и втроём или вчетвером, всё преодолевать значительно легче. И успехов добиться нам удастся значительно, больших. Хотя, почему я говорю «нам»? Правильнее надо говорить «мне», то есть, нам обоим.
– Я тебе, человечек, уже сказал, что я сам всё могу сделать и не надо мне никаких вторых или третьих ипостасей.
– Алекс, мне как-то неудобно называть тебя, то есть меня, по имени, да и тебе тоже не следует меня воспринимать и звать как-нибудь по-другому, кроме как «я».
– Ну, ты и наглец, – совсем осмелев, стал грубить Алекс своему визави. – Откуда-то ты взялся, прикинулся моим двойником, да и начал меня поучать уму-разуму.
Что-то вроде самодовольного смеха послышалось Алексу. Хрипотца узнавалась даже сквозь этот непонятный и не очень приятный звук, издаваемый «новорождённым» Алексом.
– Хоть ты и называешь себя моим
