ок с мертвыми,
что уже неразличимы в общей тени».
Луи-Фердинанд Селин
Пролог
Изумрудно-зеленое ровное бескрайнее поле окутала абсолютная тишина. Заходящее солнце спряталось за хмурыми облаками, и небо стало наливаться свинцом. Природа замерла в ожидании неминуемого прихода бури. Вдали на узенькой тропинке показались темные фигуры. Они неспешно шагали будто в такт неуловимой музыки, их головы были опущены, а лица неразличимы, словно на них надеты маски. По мере их степенного приближения казалось, что мрачные одеяния, подобно большому грозовому облаку, несут за собой сумерки. В воздухе повисло преддождевое напряжение.
Таинственная процессия пересекла поле и наконец оказалась у кромки леса. Вдруг из толпы выделилась женская фигура, которая немного ускорила шаг. Подол черного платья волочился по пыльной дороге, мертвенно-бледные маленькие руки были мирно сложены впереди. Тонкие пальчики сжимали стебель огненно-красной розы. Женщина смотрела под ноги, но ее глаза, подобно незрячим, на самом деле были обращены куда-то в пустоту. Она будто плыла во сне. Наконец она очнулась – ее взгляд упал на зияющую яму рядом со старым высоким дубом, стоящим чуть поодаль от лесного массива. Он был подобен гостеприимному хозяину, который приглашал войти в свои владения.
Когда женщина посмотрела вглубь ямы, она пошатнулась от испуга. Цветок выпал из ее рук будто зажженная спичка, и дыра проглотила его. Она сделала едва заметный шаг назад, словно хотела развернуться и уйти, но в этот самый момент ее настигла шедшая следом толпа, и отрезала ей путь назад. Эти люди были похожи на статуи, они застыли то ли в ожидании, то ли их сковала печаль и скорбь. Только ветер казался живым. Он легонько срывал осенние листья с деревьев и украдкой приподнимал прозрачные вуали на женских лицах.
Человеческие фигуры, облаченные в траурные одежды, вросли в землю, их даже не спугнул постепенно расходящийся дождь. Но ту самую женщину, которая стояла чуть дальше от остальных, будто поразило некое открытие, шок, паника. Она ожила и стала тяжело глубоко дышать, а через несколько секунд резко повернулась лицом к безликой массе и сделала несколько шагов вперед в попытке прорваться сквозь нее. Но тут руки тех, кто стоял на ее пути, будто по беззвучной команде с силой оттолкнули ее назад, и женщина, не удержавшись на месте, начала падать вниз спиной прямо в яму. Она тщетно пыталась ухватиться за что-нибудь, но ни ветка, ни коряга, ни чья-либо ладонь не подвернулись ей под руку.
Теперь женщина видела перед собой лишь тяжелое темно-фиолетовое небо, затянутое низкими тучами. Капли дождя омывали ее лицо, на котором секунду назад отразились испуг и боль, а теперь – безразличие к происходящему, словно она сдалась и подчинилась своей судьбе, неизбежному. Она спала с открытыми глазами. Сложно сказать, как долго это продолжалось. Наконец женщина пошевелила рукой и провела пальцами по влажной холодной земле. Когда она попыталась привстать, ее будто что-то потянуло вниз, и она провалилась еще глубже.
Но это была не сила притяжения, а чьи-то руки, которые незаметно для женщины выросли словно из ниоткуда. Она поняла, что лежит в яме не одна и почувствовала, как теплые сильные пальцы впиваются ей в горло. Осознание опасности происходящего пришло не сразу, а потом стало слишком поздно: руки крепко сомкнулись на ее изящной белой шее.
Обычно при полном погружении в воду, чувствуешь тот момент, ту грань, когда нужно немедленно всплыть, чтобы вдохнуть кислород. Выныривая из последних сил, кажется, что слаще и вожделеннее первого и самого глубокого вдоха нет ничего на свете. И вот доли секунды спустя – ты будто рождаешься заново. Наступает облегчение и даже некоторая эйфория – ты существуешь дальше, ты не можешь надышаться. Тело и сознание человека привыкают к подобным погружениям. Они знают, что при малейшей необходимости стоит сделать лишь одно усилие – рывок вверх, и мозг насытится воздухом. По-другому быть не может.
Однако в этот раз что-то пошло не так. Слишком быстро и неожиданно. В нарастающей тревоге маленькие женские ручки попытались разжать мертвую хватку, но сколько бы не было приложено сил, ничего не выходило. И вот наступил тот самый момент для заветного, жизненно важного вдоха после «погружения», но его не случилось. Пролетали секунды – одна, две, три – и ничего. Это было совсем неестественным. Мозг не осознавал страшную реальность, тело тоже не понимало, что происходит, почему в системе оказался сбой. Оно инстинктивно отреагировало первым, прежде чем в сознании зародился настоящий испуг: женщина заколотила руками по земле, ногтями попыталась поцарапать душителя, но выходило так, что в итоге красные отметины от ногтей появлялись на ее же грудной клетке. Она жадно стремилась получить хоть немного кислорода, но затем почему-то закрыла рот своими же ладонями, будто сдерживая ужасный дикий крик, который никак не могла издать физически. Ей казалось, что ее беспокойные мысли пронзают воздух. Однако попытки что-то сказать успехом не увенчались – кроме собственного кряхтения она на самом деле ничего не услышала. Сильные руки
