про осиновый кол в сердце.
– Осиновый кол – это на вампира! – заявил Штанов.
– А против оборотня… – начал было Груздев.
– Серебряная пуля! – опередил его Штанов.
– И двести девяностая статья уголовного кодекса.
– Это вы о чем? – недовольно спросил Малахов.
В него недавно стреляли. Киллер сейчас запросто мог находиться поблизости. А его подчиненные лясы точат, причем при свидетелях.
– Так ведь Сажин здесь живет.
– Где здесь?
– Квартира… – Максим не смог вспомнить номер.
Пришлось ему срочно звонить Стасову и узнавать адрес.
Оказалось, что Сажин жил на пятом этаже, в том же подъезде, из которого вышла блондинка, возможно, ряженая, с бритыми ногами сорок третьего размера.
Дверь бронированная, замки сложные, отмычка такие не возьмет. Впрочем, Павлов и не собирался ею пользоваться. У Сажина хорошие адвокаты, и с прокурором он в очень даже тесных отношениях, проблем потом не оберешься.
Сажин не открывал. Малахов приставил к его двери Штанова, а Максима и Груздева отправил на чердак.
Впрочем, это расследование заглохло в самом начале. Единственный люк, ведущий на крышу, был опечатан плотной паутиной. Вход на чердак никто не тревожил как минимум несколько дней.
Ключ они нашли, люк открыли, но чердак осматривали без всякой надежды на результат. Пыльно там, ни одного свежего следа, не говоря уже об орудии преступления.
– Неужели все-таки Сажин? – спросил Максим.
Он уже находился на лестничной площадке пятого этажа, а Вадим еще только спускался по лестнице.
– Если Стасов тебя в заблуждение не ввел, – с усмешкой проговорил Груздев.
Все бы ничего, но его услышал Стасов, который, как оказалось, неторопливо поднимался по лестнице. Максим заметил, как скривились его губы. Коллеги ему по-прежнему не доверяли, а ведь он так старался стать своим в коллективе.
– Зачем мне вводить вас в заблуждение? – спросил Стасов, поставив тем самым Груздева в неловкое положение.
Да и Максиму стало немного не по себе.
– Странно как-то все это. Зачем Сажину стрелять из окна своей квартиры? – произнес Груздев. – Он же не идиот.
– А разве я говорил, что Сажин стрелял? – осведомился Стасов.
– Не говорил. Но все равно странно.
У Груздева зазвонил телефон, он ответил, торопливо вернул его на место и сказал:
– Сажин дома!
Вход на чердак находился в первом подъезде, а идти надо было в третий. Пять этажей вниз, столько же вверх.
Сажин сидел на диване в гостиной, футболка, семейные трусы, тапочки на босу ногу. Вид заспанный, глаза недоуменные. На Малахова он смотрел как на самый главный кошмар в своей жизни, возможно, думал, что ему снится страшный сон.
– Спал я, не слышал, как в дверь звонили, – бесцветным голосом еле-еле проговорил
