его догнали письма от жены из Вятских Полян, целая пачка. Жена писала, что дети здоровы, что работает по-прежнему в санчасти оборонного завода, любит и ждёт. Здесь же, в санатории, его нашли и награды – ордена Красного Знамени и Красной Звезды, «ходившие» за ним ещё с Калининского фронта. Здесь встретил День Победы. Отсюда и демобилизовался в августе сорок пятого.
Так окончилась Великая Отечественная война для лейтенанта Дмитрия Колесникова.
Когда он, худой, с палочкой и тощим «сидором», где были немудрящие гостинцы, появился в дверях родного дома, когда на нём повисла плачущая от радости жена и двое подросших и тоже ревущих пацанов, только тогда он ощутил, что выжил в этой войне. И заплакал…
Он не выслужил на фронте больших звёзд, оставшись лейтенантом. Он просто честно прошёл в пехоте всю войну и остался жив. Это и было главным его завоеванием.
Слава ещё мальчишкой любил перебирать в шкатулке, сделанной для матери пленными немцами, отцовские награды, парадные погоны капитана МВД (отец дослуживал во внутренних войсках до 1954 года), примерял его китель. У него, как у всех уважающих себя пацанов в леспромхозовском посёлке, было много всяких военных вещичек – в тайнике под крыльцом дома лежали трофейный фонарик «Даймонд» с разноцветными стёклами, кобура от «вальтера», ржавый корпус «лимонки», ещё более ржавый наган без барабана и куча позеленевших стреляных гильз и винтовочных патронов, выкопанных на местах боёв Гражданской войны. Они с приятелем Костей часто играли с пацанами в войну, и даже рыли в лесу окопы. Правда, вот немцами никто быть не хотел.
Отец скупо и неохотно рассказывал о войне, и только несколько раз – после Дня Победы, после встречи с такими же фронтовиками (тогда это были ещё молодые и крепкие мужики) – Слава услышал несколько его историй. Прихрамывал он до конца жизни.
Однажды мать достала из папки с отцовскими военными документами бережно завёрнутый в целлофан старый, побитый молью суконный офицерский полевой погон с малиновым выцветшим кантом и двумя потускневшими звёздочками. На погоне были видны какие-то бурые пятна, и с края был вырван кусок. Она и рассказала Славе эту историю.
Много позже, когда Слава уже служил в армии, прицеливаясь на стрельбище из автомата в мишень, он ощутил прикосновение изогнувшегося погона гимнастёрки к правому уху. И похолодел, вспомнив отцовский шрам и тот залитый кровью лейтенантский погон. Как близко отец был от смерти… А чуть бы левее – и его, Славы, тогда не было бы вообще.
И теперь, увидев на улице седого ветерана с медалями на пиджаке, он всегда вспоминает своего отца. Его и тех его боевых друзей из посёлка уже давно нет в живых. А отцовские награды и погоны в старой семейной шкатулке перебирает с горящими глазами Славин сын – внук того лейтенанта.
Лейтенанты из сорок четвёртого…
В нашу больничную палату, вежливо поздоровавшись, вошёл седой пожилой мужчина невысокого роста с удивительно молодыми глазами. Сестра показала ему
