наполнялся той же рыбацкой гордостью.
– Айлиш будет довольна, – произнес мамин голос.
Он бросил рыбу в ведро с водой, чтобы не портилась, и мама улыбнулась ему.
Видение пришло, вызванное его неумолчной тоской, и принесло успокоение. Эймон снова насадил на крючок наживку, а солнце уже грело и потихоньку съедало волокна тумана.
– Одной нам не хватит.
В тот давний день мама сказала именно эти слова, он хорошо это помнил.
– Значит, ты поймаешь еще.
– Я бы с большей радостью удил рыбу в нашей реке!
– Однажды так и будет. Настанет день, сынок, и ты вернешься домой. Настанет день, и те, кто пойдет от тебя, будут рыбачить в нашей реке, гулять по нашему лесу. Я обещаю!
На глаза мальчика навернулись слезы, туманя взор, и образ матери стал расплываться. Он сдерживал слезы, чтобы видеть ее яснее. Видеть ее распущенные черные волосы по пояс, ее темные глаза, полные любви. И исходящую от нее лучезарную силу. Он и сейчас ощущал эту энергию, а ведь это было только видение.
– Почему ты не сумела его уничтожить, мам? Почему не осталась жить?
– Так было предначертано богами. Любимый мой, мой мальчик, сердце мое, да чтобы спасти тебя и твоих сестренок, я отдала бы больше, чем жизнь!
– Ты и отдала больше, чем жизнь. Ты отдала нам свою силу, почти до капельки. Если бы ты оставила ее себе…
– Мое время пришло. А вы получили то, что принадлежало вам по праву рождения. И в этом моя главная отрада, и ты не должен думать иначе! – В исчезающем тумане она светилась серебристым светом. – Я всегда буду жить в тебе, Верный Эймон. Я у тебя в крови, в сердце, в мыслях. Ты не один.
– Я по тебе скучаю!
Он ощутил на щеке поцелуй, его окутало тепло, и он почувствовал такой родной мамин запах. И в этот миг, пускай на мгновение, он превратился в ребенка.
– Я хочу быть смелым и сильным. И буду, клянусь тебе! Я не дам Брэнног и Тейган в обиду.
– Вы будете защищать друг друга. Вы трое должны держаться вместе. Вместе вы будете сильнее, чем была я одна.
– Я его убью? – Это была самая сокровенная и самая черная мечта Эймона. – Одолею?
– Этого я тебе сказать не могу. Знаю только, что ему никогда не отнять того, что есть у вас. Это можно только дать – как дала вам я. Он несет на себе мое проклятие и мою печать. И все, кто пойдет от него, будут носить этот знак – точно так же, как все, кто пойдет от вас, будут нести свет. Мою кровь, Эймон. – Она повернула руку ладонью вверх и показала тонкий порез. – И твою.
Он ощутил мгновенную боль, увидел на руке рану. И прижал ладонь к материнской руке.
– Кровь вас троих, потомков Сорки, его одолеет, пусть для этого понадобится тысяча лет. Верь в себя! Это главное.
Она поцеловала его еще раз и опять улыбнулась.
– Смотри-ка, у тебя уже не одна!
Удочка изогнулась, видение исчезло.
Ну вот, уже
