Мысленно он уже видел, чем заканчивались их судьбы, но всегда помнил, что в этом мире есть место собственным, порой, фатальным ошибкам.
Льюис ускорил шаг и, прыгнув вперёд ногами, проскользил по дорогому паркету на левом колене. Указательный палец правой руки несколько раз выжал спуск, а лязг стали затвора возвестил о прогремевших выстрелах, звук которых частично поглотил глушитель. Пули сорокового калибра разорвали шею одному охраннику, а другому нашпиговали грудь разорвав пакетную броню жилета скрытого ношения. Кровь из сонной артерии фонтаном брызнула в сторону и тело распласталось на полу. Другой охранник повалился на небольшой столик с журналами и соскользнул на паркет.
Вскочив на ноги, Говард бросил взгляд на журнал комиксов о Бэтмене, соскользнувшего с поверхности журнального столика, осознавая при этом, что здесь могут быть дети. Возможно, он уже был стар для подобной работы, но у жизни на всё всегда оставалась своя точка зрения.
Льюис оказался в центре зала, где в стороне стоял рояль и небольшой подиум с мягкими стульями. Там всегда во время светских приёмов играл маленький оркестр музыку: Моцарта, Вивальди, Штрауса. Едва ли столь прекрасные мелодии могли изменить гостей тех раутов, ведь её, как правило, никто не слушал. Время классической музыки проходило, а взамен на сценах всё чаще оказывались непонятные разукрашенные «обезьяны» в обтягивающем прикиде.
Звук быстрых шагов в разных коридорах оторвал Говарда от коротких мыслей и он, вскинув «SIG-Sauer», прыгнул двумя ногами вперёд. Льюис скользнул по паркету и очутился под роялем, где удобно расположился, лёжа на спине.
Его сосредоточенный взгляд поймал на мушку пистолета два коридора и застыл в ожидание противника, чьи шаги были уже совсем рядом.
Указательный палец правой руки скользнул со спусковой скобы на спусковой крючок и раздалось несколько выстрелов. Лязг воронёной стали затвора и пули со стальными сердечниками сбили охранника с ног, раздробив коленные чашечки и разорвав мениски.
Противник распластался на паркете и из его руки выскользнул фонарик, покатившийся к стене.
Говард снова выжал спуск пистолета и оборвал, зарождавшийся крик охранника. Из пробитой пулей головы вытекало мозговое вещество вперемешку с кровью, и отблеск луны в этой мутной луже, оставил на душе Льюиса очередную царапину. Он понимал, что рано или поздно придёт и его время! Смерть – неизбежна!
Выкатившись из-под рояля, Льюис встал на колено и поймал на мушку очередного секьюрити, сразив его упреждающим огнём. Гильза взмыла вверх и, брякнувшись о паркет, покатилась в сторону. Пуля навылет пробила правое запястье охранника и из его руки выпал «Glock 17».
Секьюрити рефлекторно, находясь под действием адреналина, направил луч светодиодного фонарика туда, откуда прилетел свинец, но Говард успел увернуться от «паучка» яркого света.
Указательный палец правой руки выжал спуск, и пуля сорокового калибра пробила охраннику
