style="font-size:15px;"> Я распахиваю глаза и вижу, как Ен и Тео улыбаются мне.
А когда перевожу взгляд на ногу, то не нахожу там раны.
Кажется, будто ее там никогда и не было.
Я провожу пальцами по коже, а затем засовываю большой палец в дырку на штанах. Края разрыва похрустывают, потому что ткань слегка обуглилась от выстрела, вырубившего меня. Но я не ощущаю ни осколка, ни боли, даже следов от раны не осталось, если не считать порванных штанов.
Я прижимаю руку ко лбу, внезапно осознав, что и головная боль немного утихла.
– Как ты это сделал?
– На самом деле это сделала ты. – Тео одаряет меня сияющей улыбкой, словно ему не терпится поделиться каким-то секретом.
Ен кивает:
– Боль – лишь привычка, от которой ты еще не научилась избавляться. – Он склоняет голову и показывает на свой висок. – От головной боли тоже можно избавиться, но зачастую это не так просто. Мы не знаем точной причины, почему так происходит, возможно, это травма смерти. Но твое ранение отличается от всего, что мы видели раньше.
Тео с опаской смотрит на Ена:
– Никогда не видел подобной пули. Если это что-то новое, значит, они приспосабливаются. Думаешь, нам стоит беспокоиться?
– Да, – отвечает Ен с нажимом. – Они приспосабливаются быстрее, чем мы учимся контролировать свой разум. И это… тревожит, мягко говоря. Это все равно что готовиться к контрольной по алгебре, а придя в класс, узнать, что она будет по тригонометрии.
– И что нам с этим делать? – спрашивает Тео.
– Мы тоже будем приспосабливаться, – раздается женский голос от двери.
У проема стоит женщина с заплетенными в косу волосами и желтым шарфом. Позой она демонстрирует силу, а в голосе слышится властность. И я слегка сжимаюсь, внезапно осознав собственную беззащитность.
У меня нет здесь семьи, и я не понимаю, как выжить в этом новом для меня мире.
Не знаю, хорошо это или плохо, но я во власти этих незнакомцев.
Женщина кивает на двери Ену и Тео. Они тут же отступают от меня, и я понимаю, что они не просто слушают ее; она их предводитель.
– Анника, – произносит Тео, останавливаясь рядом.
Он больше не произносит ни слова, но я вижу в тусклом свете, как подергиваются желваки на его челюсти.
– Это необходимо, – отвечает она на непроизнесенный вопрос.
Она подходит ко мне, и в ее темных глазах отражается серьезность. Присев на край кофейного столика, она наклоняется вперед, пристально изучая меня, словно образец под микроскопом. Наверное, так же я рассматривала незнакомцев с застывшими лицами, когда только очнулась здесь.
Словно она не уверена, что я человек.
Я сажусь чуть-чуть прямее и поворачиваю к ней лицо:
– Ты так смотришь на меня, потому что считаешь меня одной из Колонистов?
Ее губы слегка изгибаются, но если бы я внимательно не
