цепляясь за эти стальные прутья и стараясь не потерять сознание. Скуля от бессилия, она какое-то время висела в ледяной темноте, а потом, собравшись с силами, ползла дальше. Понимая: если она отключится хоть на минуту, то замерзнет здесь, в парке, почти в самом центре Москвы. Потому что мороз градусов двадцать, а шуба расстегнута: пуговицы оторваны, пояс потерялся во время борьбы. В ботинки набился снег. Руки дрожали, в горле першило. Она держалась из последних сил. Кричать боялась, потому что маньяк мог идти по ее следу. Крикнуть – значит обнаружить себя.
Наконец она увидела спасительную калитку и сделала последний, отчаянный рывок. Икры обеих ног свело судорогой. Держась за калитку, Людмила опустилась на колени, на расчищенную, твердую как камень дорожку и зарыдала уже от счастья. Мимо проехала машина. Не остановилась, но все равно: здесь было движение, а не пустота, как в парке. Он сюда не пойдет.
Она какое-то время стояла на четвереньках, словно собака, и жадно дышала. Просто дышала. Потом медленно поднялась. Ноги дрожали, но идти она могла.
Людмила не помнила, как добрела до дома. Сергей опять стоял в дверях с искаженным от страха лицом. Она поняла, что борьба за жизнь длилась не только мучительно, но и долго. На этот раз Людмила не стала останавливать мужа, когда он шагнул навстречу. Повисла на нем как плеть, без конца повторяя:
– Сережа, Сережа, Сережа… Мне страшно…
Он, молча и крайне осторожно завел ее в квартиру. Тут же прибежала дочь:
– Мама, где ты была?! Что случилось?!
– Уведи ее, – хрипло попросила она. – Ей не надо…
Перепуганную Любашу отец, утешая, увел в ее комнату.
– Все нормально: мама дома. Живая. Сейчас мы во всем разберемся.
– Но что случилось? – не унималась девочка.
– Рассказывай, – велел Сергей, наливая горячего чаю и ставя перед женой ее любимую чашку.
– На меня маньяк напал, – она натужно закашлялась. – Говорить тяжело… Он меня за горло… Душил. – Она молча показала мужу синяки.
Сергей встал, сжимая кулаки. Лицо у него было бледное. И шагнул в прихожую.
– Ты куда? – У нее от страха за мужа даже голос прорезался.
– Найду его и убью.
– Да сядь ты. Он давно уже тю-тю.
– В полицию надо звонить.
– Ты забыл, что я на мониторинге?!
– Я-то помню. А вот куда тебя понесло?!
– Сережа, я не знаю, что делать, – сказала она жалобно. – Это был самый настоящий маньяк. Я сама про таких раньше шоу снимала. В смысле рассказывала на своем ток-шоу.
– Жизнь – это не шоу, да? Страшно было?
– Не то слово. У него глаза пустые. Лица нет.
– Как это нет?
– На нем была черная маска. Я, правда, ее сорвала, когда с ним боролась.
– Ты молодец, – серьезно сказал Сергей. – Что боролась. – Он опять встал: – Я простить себе не могу! Ну,
