Edda Hayes – Pandora)
Только позже я поняла, насколько точно нужно было подгадать, чтобы слева от меня оказался куст. Чтобы я впечаталась в его густые ветки, как в подушку, и это при бешеном вращении колес. Насколько прицельно нужно было толкать, чтобы в овраг улетел только транспорт, но не я. Я же расцарапала щеку о невидимый шип, брякнулась черепушкой при падении о дорогу – зашумело в ушах, до беспредела замедлилось время. Заверещало неудачно впечатавшееся в грунт колено; провернулся против оси мир.
Крей. Это он пробился через заросли (в неведомом темпе… здесь же бурелом…). Как… когда? – мысли потеряли работоспособность. Дыхание тяжелое, в серых глазах сдерживаемое бешенство, губы сжаты. Лицо каменное.
Спустя пару секунд он уже тащил меня вниз к дороге, не обращая внимания ни на мою хромоту, ни на возмущенные крики, не реагировал на просьбу отпустить саднящее от его хватки запястье. Оказывается, снизу стоял автомобиль.
– Что ты… сделал? Как ты смел? А если бы я убилась на такой скорости?
Мой псих изливался наружу волнами. Вместе с ним тот самый кипящий адреналин и холодный страх.
– Хотела поиграть со смертью?
Голос жесткий, утыканный осколками стекла.
– Тебе какое…
– В пьяном виде! На Кантон-Пит!
Он не изрек это, он выплюнул.
«Я не пьяная! – хотелось орать мне. – Одна банка пива!»
Но мне уже вязали за спиной запястья веревкой, которую достали из багажника.
– Сумасшедший! Что ты…
«…делаешь?!»
Он вжал меня в бок черной машины; вязал очень быстро и очень профессионально. Ладони к запястьям, чтобы вышел плоский прямоугольник – спустя минуту я сообразила почему так. В этом положении руки не мешали сидеть, после ткнул меня в салон. Принялся обматывать веревкой, стягивая вместе лодыжки. Стянул до вскрика.
– Вообще рехнулся?! Отпусти! Что за…
Пристегнул, не обращая внимания на мои дерганья, двойным ремнем, хлопнул дверцей так, что я на секунду оглохла. Со злым выдохом сел на водительское место.
– Тебе нужны острые ощущения? Так?
– Да что ты знаешь о моем вечере! О моем настроении!
Кажется, он знал больше, чем достаточно.
– Хочешь, чтобы сегодня твоей щеки коснулось крыло смерти? Я покажу тебе.
Никогда я не видела его таким. Нет, тогда в постели я знала, что отказывать ему бесполезно, что тот, кто зовется Крейденом Форстоном, никогда не отдает бразды правления в чужие руки. Он не Итан, ждущий чужой инициативы, этот, если что-то решил, то покажет тебе «по полной».
– Развяжи! Выпусти!
Непробиваемый.
– Сиди. Наблюдай.
– Ты псих!
Я беспомощная, бесполезная. Я просто сарделька, обтянутая перекрестным ремнем безопасности, а за рулем… А знала ли я на самом деле того, кто сидел за рулем? Взгляд холоден, руки на руле.
Завелся мотор.
Вдоль
