очень опасного паука на склоне бархана. В принципе, это место ему нравилось. Низина, река километров пять-шесть на запад. Всё указывало на то, что тут есть вода. Камни встречаются нечасто. Здесь можно бурить. Завтра он приедет сюда с инструментом, ещё раз поглядит и посчитает.
Солнце едва выползло из-за горизонта, степь засыпала. Живность пряталась. Но все барханы вокруг и одна длинная, но невысокая дюна были испещрены следами гекконов. Ну а раз тут есть ящерицы и саранча, конечно, здесь, естественно, водятся и дрофы. Да, дроф тут было много, и козодой в этих местах, скорее всего, тоже водился. Но ему попались и следы опасного животного. Прогуливаясь вдоль одного из барханов, он наткнулся на широкую, почти незаметную полосу – сантиметров двадцать.
«Большая тварь», – отметил он про себя и взвёл курки на обрезе.
Дальше не пошёл; конечно, нужно было пойти прикончить это опасное существо, пока след свежий, но это заняло бы время, а у него его не было. Инженер направился к мотоциклу. Повернул и через сотню шагов набрёл на ещё один такой же след, только поуже. Да, сколопендр тут было предостаточно. Если сегодня всё сложится, придётся ими заняться.
Горохов ещё на подъезде к сетям увидал трёх людей с оружием. Сапоги они не носили – самодельные башмаки, обмотки, короткие, почти белые пыльники, головы укутаны в тряпки. Они стояли на бархане и смотрели в его сторону. К ним он и направил мотоцикл. Подъехал почти вплотную и заглушил мотор.
– Здравы будьте, добрые люди, – произнёс он, слезая с мотоцикла.
– И тебе здравия желаем, – отвечал ему один из них, не снимая маски и не спускаясь с бархана, так и говоря сверху.
Горохов и не ожидал другого, казаки – люди гордые, а если говорить честно, то и заносчивые. Эти жители бесконечных степей и раскалённых песков на всех других смотрели свысока. Конечно, они кичились свой выносливостью, своей выдержкой, врождённой приспособленностью жить в адских условия юга и умением стрелять почти без промаха. В общем, для них он был каким-то горожанином или северянином.
– Это ты, что ли, оставил метку? – продолжал казак. Кажется, он был немного озадачен тем, что какой-то северянин знает об их способах извещения.
– Я, – отвечал инженер достаточно твёрдо, лебезить и заискивать перед этими жителями пустыни нельзя было ни в коем случае, – мне нужно говорить с атаманом Васильком.
– А о чём ты хочешь говорить с Васильком? – спросил казак.
– А ты Василёк? – теперь уже спрашивал сам Горохов.
– Я нет, – чуть подождав, снизошёл до ответа казак.
– Так зачем ты спрашиваешь?
– Чтобы знать, – уже достаточно грубо отвечал казак. – А то всякий торгаш будет атамана спрашивать, а у атамана и своих дел хватает. Говори, что хотел, или уматывай отсюда.
– Я не торгаш, – отвечал Горохов, – скажи Коле Васильку, что инженер Калинин хочет с ним говорить по хорошему делу.
Инженер – это вам не торгаш, казаки
