красную пыль грибка, дальше смысла не было, он сел на мотоцикл и поехал в гостиницу. Предлог – он хотел помыться, причина – он хотел перекинуться парой слов с умненькой девочкой Ниной.
В гостинице народа ещё немного, или уже немного, хозяйка его увидела и обрадовалась:
– Ой, вы вернулись? Я как раз комнату помыла вашу.
– Нет… Мне комната не нужна, я уже в степи обосновался.
На лице хозяйки разочарование и вопрос, и он, видя это, продолжает: – Я бы хотел помыться, постираться, сколько это будет стоить? Кажется, два литра копейка?
Ну конечно, нет, это инженер опять читает на её лице:
– Ой, вы знаете, – с сомнением говорит женщина, и поджимает губы, – это у нас для постояльцев такие цены.
Цена и так была адская, но ему нужно задать пару вопросов девочке, и поэтому он предлагает хозяйке:
– Три литра – две копейки. – И, не дожидаясь её согласия, заканчивает торг: – Давайте тридцать литров и кусок мыла.
– Ну хорошо, – как бы нехотя соглашается она, но Горохов насквозь видит эту прожжённую торговку.
Он начинает подниматься по лестнице, и как бы вспоминает:
– Да, кстати, пришлите мне Нинку, на пару минут.
– Может, вам бота? – на всякий случай спрашивает хозяйка. – Ботов днём мы выдаём за треть цены.
Он поворачивается к ней, смотрит на неё неодобрительно и произносит:
– Мне не нужен бот, пришлите мне Нинку, на пару минут.
И, не слушая её ответа, снова идёт вверх по лестнице.
Глава 16
Бот-прислуга приволок ему в моечную комнату небольшую бочку теплой воды. На вид литров тридцать, но, зная жадность хозяйки, он подумал о том, что и тут она, скорее всего, сэкономила. Горохов был почти спокоен, он, конечно, предполагал, что если им интересуется какой-нибудь «доброжелатель» из тех, что перерезают топливопроводы или лепят передатчики на мотоциклы, хозяйка уже послала такому весточку о том, что он снова в заведении. Поэтому ему просто нужно быть начеку. Как и всегда. Он не торопясь разделся, осматривая и бросая вещи на старый вихляющийся стул. Потом разулся, остался в одном галифе, сел прямо на свои вещи, обрез положил себе на колени, закурил. Выкурил половину сигареты, прежде чем в дверь поскреблись.
– Кто? – спросил он, беря револьвер и становясь рядом с дверью.
– Это я, – донёсся из-за двери девчачий голос.
– Кто я? – ещё раз спросил он, хотя голос узнал.
– Я, Нина.
Он отодвинул засов, но открыл дверь ей не сразу, сначала приоткрыл, просмотрел в коридор за спиной девочки, убедившись, что никого там никого нет, впустил её.
Она смотрела на него молча и ждала: ну, чего? Горохов сразу достал из кармана маленькую монету в двадцать копеек. Да, деньги немалые, он ей уже много денег дал, но тут жадничать было нельзя. Ему нужны были
