style="font-size:15px;"> – Не знаю, – последовал ответ, словно из глубины.
– Но ты его кричал, когда звал на помощь.
– Я? Я матом крыл, признаюсь и прошу прощения, обстановка страшная была, я …
Далее слушать его не хотел, такое родное забытое слово, и так потерять смысл… Я протянул ему руку, и он потащил меня в дом, под нами лежало полсотни лангустов с разорванным панцирем изнутри.
– Ты что, совсем спятил, – немного успокоившись, фермер приступил к нотациям. – Ты мог свой мозг взорвать, как лангустов, надо быть осторожнее со своим объемом легких, такие аккорды выдавать.
– Посмотрел бы я на тебя, как ты закричал, если в тело одновременно вогнать тысячи иголок, – огрызнулся я в ответ и повернулся на спину, выставляя на показ вспухшие раны от ядовитых зубов. – Если снять кожу, то можно мальков ловить вместо сетей.
Тело покрылось десятком поцелуев с сотнями дырок-точек, образовывая подобие губ вздутыми колбасками.
– Сочувствую, – вздохнул Валерион, – но ничем помочь не могу, за четыре цикла пройдет. Ты больше это слово не кричи, слишком резонансное.
– Это как?
– Есть слова под запретом, хоть и не матерные, но приносят больше беды, чем брань. Частота в ультразвуковом диапазоне резонирует с жидкостью, и она вскипает. Я, произнеся слово «е…ь», вреда не принес, только морально пал. В твоем случае переделанное слово с твоим тембром голоса дезориентировало врага, ты бы видел, как они метались, врезаясь в скалы, друг в друга, часть ушла в пропасть, они словно ослепли.
– Вероятно, лопнули глаза, – предположил я.
– Точно, ближайшие к тебе лангусты тоже взорвались.
– Валерка, ты собери их, может, на базаре продашь по дешевке, мы столько не съедим.
– Хорошо, ты отдыхай, набирайся сил, хондровники за циклы будут оплывать нас. А лангусты сами в пещеру спрятались, пока не проголодаются, не вылезут. – Остановился, призадумался. – Валерка, хм, звучит как-то странно, по-дружески. Можно и так.
Фермер растворился за вуалью дверей. Я немного покачался на каменном ложе, опухшее тело отдавало болью, никак не найдя удобную позу, решил уплыть к себе в пещеру, понежиться на теплых камнях, насытиться кислородом. Пока Валерка собирал потрошёных, я промелькнул в пещеру, отловил самых крупных.
– Спишем на набег, – хихикнул про себя.
Ушел в глубины. Пока лечился, преобразил пещеру, убрал острые камни, вымыл пол, удалил часть сталактитов, на стенах нарисовал «картины», натягал водорослей. Они высохли, и их аромат заполнил пещеру, мягкая подстилка приятно обнимала мое тело. Снова погружался в грезы фантазий, но с одной отличительной чертой – это было в сознании!
Мечты, которым было суждено сбыться, только я об этом пока не знал.
. . .
Однажды, возвращаясь с рынка, старик поделился новостью.
– У меня достаточно средств на плот и выкуп места в пузыре города, –
