понять, как пользоваться этой штуковиной, и снова провела ею по голове. Следующая ее попытка также не увенчалась успехом. Бросив это бесполезное занятие, она подняла свой взгляд на меня. Однако я заметила, что это уже был не осмысленный взгляд, а скорее, наоборот – подтверждающий, что передо мной больной человек.
«М-да, кажется, старуха действительно немного не в себе, – решила про себя я. – Видимо, узнать у нее так ничего и не удастся, а у бабки вполне может быть информация, которая пригодилась бы в моем расследовании. Впрочем, мне не привыкать, что сразу всегда все жутко запутано и нет следов – разберусь со временем».
Я хотела продолжить разговор с Галкиной, но в это самое время бабка Фекла начала произносить странные вещи. Она то утверждала, что ее сын «лежит на белых простынях», затем вдруг начала рыдать, приговаривая, что «он сейчас плывет по большой реке».
Хозяйке надоело это представление, и она предложила мне выйти во двор, чтобы закончить начатый разговор. Я обрадовалась возможности вновь оказаться на воздухе, но во дворе ничего нового я от Таньки все равно не узнала. Она по-прежнему рассказывала о том, что у них с сожителем была большая любовь. Попыталась даже описать некоторые занимательные, на ее взгляд, эпизоды их совместной жизни, но мне это не доставило того восторга, какой испытывала сама рассказчица, да и понимала я из ее рассказа не очень многое.
Кое-как дослушав Галкину, я распрощалась с ней и вышла со двора, решив направиться прямо на реку, дабы искупаться. Сейчас мне хотелось этого даже больше, чем перед посещением дома Таньки Курилки – мне не терпелось смыть с себя ту вонь, что, казалось, пропитала все мое тело, одежду и волосы.
Проходя мимо окон только что покинутого мною дома, я услышала какое-то бубнение и решила ненадолго задержаться. Подойдя к окну, которое не имело стекла и было закрыто какой-то картонкой, прислушалась.
– Чево ты несешь? – на повышенных тонах говорила одна из женщин – как я могла понять по голосу, Танька Курилка ворчала на старуху. – Тебя чево, за язык тянут?
– Сама несешь, – пыталась защититься бабка Фекла. – Опять небось своих дружков сегодня приведешь? Пьете, пьете… – речь ее снова начала «спотыкаться»: – А сынок мой… Ваня, Ванюша…
Понимая, что у бабки начался очередной приступ ее болезни и теперь она вряд ли скажет что-то нормальное, я направилась в сторону реки.
ГЛАВА 3
Идя по тропинке, я вновь задумалась.
«Странно, двое мужчин в селе исчезли и никто даже не пытается их найти, будто всем наплевать. Нет, я, конечно, могу предположить, что они не были всеобщими любимцами, но ведь так тоже нельзя!»
Я свернула вправо, на улицу, через которую можно было выйти к речке, продолжая анализировать ситуацию.
«Судя по тому, что пропали эти двое примерно в одно время, около двух-трех месяцев назад, можно предположить, что между этими случаями есть какая-то связь, возможно даже, что тесная и непосредственная. А если мужчины вообще были хорошо знакомы и их обоих убрали за
