над телом и улетели.
Во мне происходила борьба: подползти ближе к поверженному дракону и хорошенько его рассмотреть или же скрыться обратно в своей пещерке, чтобы точно остаться целой? Разум ученого кричал о такой великолепной возможности, а чувство самосохранения пыталось вытолкнуть здравый смысл на поверхность. С большим перевесом победило любопытство, и я, дождавшись, когда скроются остальные драконы, начала медленно и очень аккуратно подбираться к лежащему телу. Эта, необычайной красоты драконья особь приземлилась среди разлапистых веток лиственных деревьев. Уверена, что именно они, смягчив падение, оставили жизнь в чешуйчатом теле.
Дракон еле дышал, а его прожилки заметно потемнели и уже не казались такими заметными и слепящими глаза. Опыта в наблюдениях за этими существами у меня не было, но даже я могла догадаться, что жить ему осталось недолго. Задняя лапа напоминала окровавленный кусок мяса, без какого-либо намека на чешую, крылья, разодранные на лоскуты, свисали плетьми. Подойти ближе, чтобы обследовать тело, я не решалась. Канор в облике призрака доводил до истерии, а здесь пока ещё живой дракон. Я могла предположить, что ему хватит сил сжать челюсти на моей ноге или придавить огромной лапой.
После очередного вдоха, драконья особь протяжно выдохнула и начала уменьшаться в размерах. Мои глаза загорелись, и я сильно пожалела, что не имею при себе никакого записывающего артефакта или пера, чтобы запечатлеть все свое наблюдение. По мере трансформации до меня начинало доходить, что это не дракон, а драконница. В момент становления этой мысли заметила и перестройку в отношении к жертве нападения. И даже если нападали тоже драконницы, легче не становилось. Отпихивая учёный азарт, на верхушку моего разума вскарабкались жалость и женская солидарность. Она и подтолкнула к действиям, заставив ноги двигаться в направлении женского обнажённого тела.
На вид она была очень хрупкой и изможденной. Окровавленная нога лучше выглядеть не стала, как и разодранная спина. Аккуратно дотронулась до бледной руки и тут же ее убрала, почувствовав леденящий холод. Я была права: девушка умирала. Но не только из-за ран… Они уже пришли позже. Внимательно осмотрев все тело, сделала выводы: девушку держали в плену очень продолжительное время, не давали обращаться в дракона, морили голодом, возможно, били. По многочисленным следам на коже я не могла сказать, когда они были сделаны, всё перекрывала кровь. Драконницу ослабили до такой степени, что ее тело не было способно на регенерацию не только всего организма, но и даже тканей.
Перед моими глазами встала картина: Дэянар вносит на руках Веру, платье которой разорвано, а ее тело покрывают синяки и кровоподтёки. Это воспоминание и перевесило чашу в сторону того, что девушку преследовали не драконницы, а именно драконы.
Лучше осмотревшись по сторонам, приняла решение: я попробую спасти ее, больше не для нее самой, а для себя, чтобы в своих глазах не упасть и не потерять к себе уважение.
При
