не знаю, как же дети, квартира, где он жить-то будет?
– У нее, наверное.
– Кошмар, вот бы никогда не подумала, такой был тихий приличный мужчина. Ты что это там пьешь?
– Валерианку, уже почти пузырек выпила, а все равно переживаю.
Надежда поняла, почему Алка такая заторможенная, вырвала у нее из рук стаканчик, отобрала лекарство.
– С ума сошла, с сердцем будет плохо, давай лучше чаю выпьем.
– Ну давай. – Алке было все равно, а Надежда ужасно хотела есть, но, заглянув в холодильник, ничего съедобного там не нашла.
Там стояла только банка консервов для кошки Марфы и кастрюля с костями для собаки.
– Ну хоть печенье у тебя есть какое-нибудь?
Алка протянула ей собачьи галеты.
– Нет, собачьи галеты я есть не могу, зубов жалко. Послушай, а как это он собаку с собой забрал, а печенье оставил, галеты эти-то тебе ни к чему?
Алка посмотрела на нее в полном недоумении. Надежда поняла, что Алка совершенно ее не слушает и думает о чем-то своем. Алку необходимо было срочно отвлечь от этих нехороших мыслей, и Надежда продолжала, повысив голос:
– И что это у тебя в квартире такое светопреставление? Прямо как Мамай прошел. Искала что-нибудь?
– Да нет, это уже так было. Наверное, он, когда собирался, торопился очень.
– А что это он так торопился? Двадцать лет не торопился, а теперь вдруг заспешил, невтерпеж ему, что ли?
Видя Алку в таком состоянии, Надежда уже начинала злиться на Петюнчика, но одернула себя и, по здравом размышлении, удивилась. Насколько она знала Алкиного мужа, он вообще никогда не торопился, все делал обстоятельно и не спеша, говорил тихим голосом. Конечно, любовь меняет человека, спору нет, но все-таки что-то тут не то.
Надежда усадила Алку в кресло, помахала у нее перед лицом растопыренной ладонью, чтобы привлечь к себе внимание.
– Алка, не спи. И зачем ты столько валерьянки выпила? Вот теперь ничего не соображаешь. Скажи, когда ты про это узнала, записку эту когда увидела?
Алка очнулась, глянула осмысленно.
– Сегодня утром.
– Так, утром… – Надежда встрепенулась. – Как утром? Сегодня же суббота, ты что, дома не ночевала, что ли?
– Ну, не ночевала, так получилось.
Слова из Алки приходилось тянуть клещами.
– Вот что, подруга, давай-ка все-таки хоть пустого чаю выпьем, и ты мне все подробно расскажешь. Торопиться нам некуда, я у тебя ночевать останусь, так что давай начинай, – сказала Надежда, отхлебывая чай.
– Сидят! Чай пьют! – заорал вдруг попугай Алкиным голосом.
Надежда аж подскочила на месте.
– Господи, помилуй, так кондрашка хватит! Слушай, а ты животных-то кормила? Может, попугай голодный? Кеша, Кешенька! – Она погладила перышки.
Попугай больно клюнул Надежду в палец. Алка механически насыпала в кормушку семечек, налила воды. Надежда в это время кормила кошку.
– Рыб
