гибнуть люди чести,
На попранном достоинстве стране не устоять.
Неоднозначно время, пусть в «заделе» вести,
Инакомыслье… продолжают убивать.
Убит поэт…
И не спасай листки те с пепелища
Горит листва дворами городка,
В огне сгорают чьи-то отношения.
Стихи бросает на огонь моя рука,
Горят листки, но не стихотворения.
Остались мысли в чьих-то головах,
Остались книги, истины и откровения.
И дело не в написанных стихах,
Нет, не горят в огне стихотворения.
Прошу тебя, оставь и… не спасай,
Ошибки прошлые сжигает память.
Следы огня с листком не оставляй,
Проглотит мысли прошлые те пламя.
Не надо, не зови любовь из сна,
И не спасай листки те с пепелища.
Горят пусть имена, без чувств, лица,
Всё главное осталось в притчах.
Горит листва…
И магазин последний мной перезаряжен
Афганский бой, здесь нет фронтов,
В ущелье скал слепая смерть таится.
А там, внизу, следы чужих грехов,
Дувал разбитый и кишлак дымится.
Нас ихний снайпер в землю жмёт.
Приказ взять перевал приказом остается.
Еще немного – смерть из гор уйдёт,
Птурсы пошли, гранит ущелья рвётся.
Душманы обступают, ствол кипит,
И магазин последний мной перезаряжен.
И во спасение слов нет, нет молитв,
Я ранен, и закат под кровь окрашен.
В ущелье бой, нет здесь фронтов,
С набегом половцев набег такой сравнится.
Дух воинский славян прошлых веков
Вот- вот во мне и должен проявиться.
Афганский бой…
И обостряется у сердца справедливость
Под осень, призрачны в видении дали,
И по размокшей глине труден путь.
И с веток падают, как изумруды, капли,
И что-то нежное теснит до боли грудь.
И обостряется у сердца справедливость,
И видится по этой жизни длинный путь.
А справедливость, то закон и милость,
Когда любовь с энергией рождает грудь.
И светел тихий пруд у сосен дома,
Завален листьями тенистый старый сад.
Из сердца рвётся сладкая истома,
Лист падает в ладонь, я ветру – брат.
Отвязан я от мира, хоть не схимник,
Не израсходован запас эмпатии* моей.
Я философии и строчки, верно, пленник,
Своеобразный синтезатор будущих идей.
И светел…
*Эмпатия –
