с ним и не жила, он приходил в гости. У него же была другая семья.
– Но ты же родила от него ребенка.
О, это любимая мамина тема, как она в поисках лучшей крови для нас, подбирала себе мужчин разных национальностей, чтобы мы, так сказать, рождались с высоким иммунитетом. Именно это я и услышала в очередной раз, хотя вопрос мой был о другом:
– Я хотела разбавить кровь!
– Татарином! – подытожила я, понимая, что разговор снова уходит не туда. Мне сложно было вытащить из нее нужную информацию, но я была благодарна за то, что она рассказала, как встала на мою защиту и прогнала Шамана. Пусть, это было меньшим из того, в чем я нуждалась в тот момент, но она сделала хотя бы это.
Глава 8. Имена
Раз уж я вспомнила Шамана с его странной кличкой, то не мешало бы остановиться на кличках нашей семьи. Они были у всех, или почти у всех. Мне сейчас было сложно вспомнить клички двух старших братьев, но остальных трех и сестры я помнила хорошо. Странно было то, что у меня, в отличие от остальных, этих кличек было несколько. Все они менялись с возрастом, а последняя осталась и по сей день – Ася.
Но проблема была не в том, как именно меня и других называли, а в том, зачем это нужно было? Почему она не пользовалась нашими именами, которые сама нам когда-то и дала? Это я и готова была выяснить дальше.
– Ты никогда не называла меня по имени, почему?
– Я называла тебя Асей.
– Но я не Ася!
– Ася! Ася!
– Мам, у меня собственное имя есть!
– А раньше я называла тебя Асусенной, – она снова ушла от ответа.
Мне порой казалось, что я общалась с сумасшедшей, которая не понимает сути разговора и говорит о том, что первое всплывает в ее голове, не важно, относится ли это к теме или нет. Но мама не была сумасшедшей, она просто таким образом пыталась избежать болезненных для нее вопросов.
– Хорошо, но почему Ася? Зачем ты тогда назвала меня по-другому?
– Я вообще хотела назвать тебя Любой, но мама моя настояла на другом.
И снова странно. Если она хотела Любу, то почему я в итоге стала Асей?
С сестрой, к примеру, было все понятно. Ее звали Няней, потому что она была старшая и на ней весела забота о нас, младших и ненужных матери детях. Пока та зарабатывала на «вас накормить», Няня нянчила нас.
– А вот Мея, почему Мея?
– Андрея – Мея, – улыбнувшись, ответила мама. Ее забавляли наши клички, и она совершенно не понимала того, что ими вытворяла.
Не понимала, что имя для ребенка и человека в целом, это самое приятное слово, с которым он идет рука об руку по жизни. И если ребенка любили, ласково называли, он будет любить свое имя. А если к его имени относились с пренебрежением, грубо называли или, как меня, не называли по имени, то и слово это станет,
