его была закончена, он знал, что дальше его ждет другая судьба.
– Товарищ Маслов, как вам не стыдно бегать от правосудия, светит вам милок теперь лет тридцать.
Мужчина не обратил внимания на слова следователя, его посадили в машину и увезли обратно в изолятор.
– Марк, привет. Твой задержанный?
– Мой!
– Держи, больше не теряй, и рапорт напиши, что ты его поймал. Все как мы договаривались, ну и сам знаешь, что с тебя должок теперь, – следователь улыбнулся, – Вовку моего освободи, пусть ко мне в машину идет, жду его.
Когда Владимира освободили, он улыбнулся, наконец-то дождался, он сел в машину к следователю.
– Товарищ начальник, опять я вам должен?
– Не бойся, рассчитаешься, позвоню, когда нужен будешь, дело твое у меня в сейфе лежит.
Мужчина кивнул, головой, захлопнул дверь и с криками, «Ура, Ура, свобода» побежал по улице.
Григорий в это время находился в одиночной камере. Ожидая своей участи, с опустошенным взглядом смотрел в потолок, ему не спалось. Мужчина хотел, чтобы скорее бы все это закончилось, ему не хотелось быть в подвешенном состоянии. Мужчина знал, что его посадят на долгий срок. Григорий смирился с этой мыслью, он готов был подписать все документы о признании. Параллельно его мысли были о Марусе, детях, ему было печально, что его не будет на похоронах своих близких.
В это время Россию облетели новости о побеге убийцы своей семьи и одного из свидетелей. Все родные Григория и родственники супруги поверили новостям из СМИ. Поэтому все отвернулись от него, родственники и друзья ужаснулись его поступком и возненавидели. Один Вадим решил проповедовать своего брата, но в корыстных целях. Он попросил сделать на него дарственную на квартиру, чтобы он смог ее сдавать и помогать брату материально. Григорий подписал все необходимые документы, даже не поднимая глаз на своего родственника. Ему после подписания у следователя о признании убийства своей семьи и подписания смертного себе приговора было безразлично на свою жизнь и все, что его окружало.
В то утро. Григорий так и не смог заснуть, в девять часов за ним пришел конвоир и отвел к следователю.
– Доброе утро, товарищ Маслов, глаза красные, не спали? – ухмыльнулся офицер.
Григорий не обратил на его издевку внимания, сел на стул против стола, на котором вальяжно облокотившись стоял капитан Никифиров. В кабинете для следственных дел с задержанными. Мужчина посмотрел в глаза, пристально, чтобы запомнить эти глаза на всю жизнь.
– Где нужно подписать? – раздался хриплый голос задержанного.
– Ты даже мне не позволил выступить с красивой речью, все утро для этого готовился.
– В аду потом расскажешь, чертям нравятся красивые песнопения.
Офицер изменился в лице, он хоть в церковь не ходил, но был верующим. У него проснулась совесть, ему стало тяжело дышать, и чтобы избавиться от этого чувства. Полицейский оправдался перед мужчиной.
