связаться со следователем, ведшим дело детоубийцы Каракурта. Договорилась с ним о встрече сегодня же. Примерно в половине седьмого вечера она подъехала к приземистому серому зданию РУВД. Следователь Константин Жиров её ждал. Рабочий день подошёл к концу, дел конечно, как всегда, хватало, но он специально задержался ради такого случая, а не пошёл сразу домой к жене и детям. Скоро его ребята забудут, как их папочка вообще выглядит.
Жиров, достигший возраста Христа два года назад, как раз, когда он со своей следственной бригадой поймал опасного маньяка, полноватый, лобастый, крупный, не по-модному усатый мужчина, с нетерпением ждал встречи с психиатром. Для него Каракурт не был простым отщепенцем, рядовым извращенцем, отнюдь, он воплощал в себе угрозу обществу, безликую угрозу, направленную на каждого нормального человека на земле, на отцов, матерей и их детей! Ради чего мы живём на свете? Уж точно одним из ответов на этот банальнейший вопрос, одной из причин всего хорошего делающегося вокруг были дети – ради них стоило жить, да.
Константин, помимо воли, часто, намного чаще чем ему того бы хотелось, возвращался в воспоминаниях к тому чёрному делу об убийстве детей. Их изуродованные трупики, всегда открытые в крике глаза, выплывали из тумана памяти, тревожили совесть. Почему они не могли поймать маньяка раньше? Почему? Вопрос риторический. Им вообще повезло, что Каракурта задержали так быстро. Но Жирову от этого было не легче. Он всегда жалел об отмене смертной казни, а уж после дела Каракурта – тем более. Когда Константин узнал, что детоубийцу отправили в психушку у него самого чуть психопатический припадок не случился. Такого убийцу и кормить манной кашей? Воистину, человечество на своём пути где-то не там свернуло.
Докторша Жирову понравилась. Деловая, гордая, немного высокомерная – такие ему всегда нравились. В постели женщины этого типа обычно вели себя безудержно, превращаясь в бесстыжих похотливых сучек. В этом отношении на счёт Ольги он сильно ошибся. А всё потому, что она походила на его жену Лиду. Наверное, ему нравились сильные женщины, потому что он был неявным, а тайным подкаблучником.
После всех необходимых формальностей заговорили о главном – о личности серийного убийцы.
– Оля, – могу я вас так называть? – спросил Жиров, усаживаясь рядом с ней.
Теперь они перестали быть разделены бездушной поверхностью стола, психологически став немного ближе. Для такого разговора, который, как он предполагал, должен сейчас произойти, людям лучше предварительно сблизиться, чтобы доверять друг другу хотя бы немного. Без взаимного чувства доверия разговор о Каракурте терял всякий смысл, превращался в сухую выжимку, справку по делу.
– Костя, о чём речь! – Оля сделала величественный плавный жест рукой, разрешающий эту маленькую фамильярность. – Скажите, вот вы сразу согласились встретиться, а дел у вас, как я вижу, – кивнув на кипу папок, лежащих на столе, заметила доктор, – предостаточно и всё же я здесь. С чем связана такая быстрая реакция чиновника вашего ранга? Если позволите, так выразиться.
"Она сразу берёт быка за рога. В роли быка выступаю я. Умная, понимает, что у меня есть дела поинтереснее, чем общение с незнакомыми мне мозгоправами".
– Ну во-первых, я не чиновник. Кабинетный работник
