style="font-size:15px;"> ***
Был бы я с той жопой нарасхват,
Применим по разным назначеньям,
Я бы стал ей гвозди забиват
И детей катал по воскресеньям.
***
Я б её духами надушил,
Покорять бы стал красивых женщин,
На неё портной бы джинсы сшил
Метров пять в окружности, не меньше.
***
Я б придал ей бирюзовый фон,
Разместил цветы на этом фоне,
И, поглубже вставив саксофон,
Громко, от души насаксовонил.
***
Я бы в бигуди её завил,
На царя зверей была б похожа,
Написал бы: «Мимо не пройди,
Оглянись, порадуйся, прохожий!»
***
Я б по свету белому пошёл,
Сел бы там на поле под рябиной,
Восторгаясь тем, как хорошо
Заиметь такую вот жопину!
***
Командиром нашего партизанского отряда (я несколько стесняюсь назвать это взводом офицеров запаса) был назначен старший по возрасту Миша Головин, русский по ФИО, но внешне азербайджанец, причём настолько азербайджанец, что брился он два раза в день. По сути он был не командиром, а скорее старостой, поскольку все мы были одного поля ягоды с примерно одинаковым количеством звёздочек. А фактически командовали местные кадровые офицеры, которых я и хотел бы представить.
Командир нашего отдельного противотанкового дивизиона полковник Абель (фамилии я чуть-чуть изменяю) был высоким рыжим эстонцем, спокойным, немногословным, но о его порядочности ходили легенды. Когда нас, партизан, называли «Офицеры Абеля», это звучало очень почётно. Начальник штаба, капитан Ковалёв, был красавец-мужчина, стройный, подтянутый, юморной, но женатый, что вызывало нестерпимое сожаление у всех дам в радиусе нескольких километров. Я как-то присутствовал при его телефонном разговоре с женой, где последней его фразой было «Честь имею, поручик Ржевский». Именно таким мне Ржевский всегда и представлялся. С тех пор это изречение у меня на вооружении.
Как-то Ковалёв рассказывал о своей службе в ГСВ в Германии. Там его приятель и сослуживец с внешностью и параметрами артиста Евгения Леонова имел мечту иметь негритянку. Вот хоть убей, но подавай ему именно чёрную. Мечта наконец сбылась, благо там в наличии девушки разных оттенков. Нет, не прости господи, а порядочные. Где-то у них даже взаимное чувство возникло. Но как же сочно и красочно капитан описывал то, что они творили непосредственно в парке, причём с завидной частотой да почти на каждой скамейке! Надо быть виртуозом разговорного жанра. Но к капитану Ковалёву я ещё вернусь. Для проведения же теоретических занятий был назначен молодой старший лейтенант Кирюхин, который немногим отличался
