style="font-size:15px;"> Ближе к Крестцам Вовчик всё больше стал зевать, фразы укоротились и оборвались вдруг, когда Влад ещё ждал продолжения. Вовчик сломался. Голова его упала вперёд, покачивалась то влево, то направо, чутко улавливая неровности трассы, как сейсмограф реагирует на малейшие столкновения земных платформ.
– …Синий мост! – крикнул Влад и толкнул Вовчика в плечо.
Тот откинул голову назад, нашел ей опору, приоткрыл один глаз. Несколько минут просыпался. Наконец открылся второй глаз.
– Всё-таки как красиво… – тихим сонным голосом произнёс он, глядя на буйную зелень Фёдоровского Ручья, уходящего в перспективе в мост через Волхов. – Останови здесь.
– Подышать? – улыбнулся Влад.
– Хочу прогуляться.
– Ну, как скажешь. А я собирался поближе к дому тебя подбросить. Так вечером-то, не забудешь? В пять часов договорились…
– У памятника коню, – подтвердил Вовчик, спрыгивая на тротуар.
– Ну, давай. До вечера!
Фура отошла. Через минуту она уже медленно поднималась по пустому мосту.
Половина пятого. Ещё двенадцать часов до встречи.
«Пройдусь пешком, верну любовь… Хм, хорошее начало для стихотворения. Не забыть… Может, напишу потом… Верну любовь городу, пусть он задохнётся от неё. Жадно рассмотрю всё то, что видел тысячи раз, не подозревая, что название этому… название этому… – обоюдная любовь…»
Записав случайно родившиеся слова на листке бумаги, обнаруженном в сумке, он пересёк улицу без всяких правил, игнорируя подземный переход, который много лет назад в шутку называли «метро», поскольку это был первый подземный переход в провинциальном городе.
О! Какая красивая теперь аллея, спускающаяся к реке. Ажурные скамейки, симпатичные фонари. Не так давно это место напоминало помойку. По обеим сторонам аллеи стояли жуткие железные ларьки с китайско-турецкой дребеденью, с горами картонных коробок позади и на крышах, с бедными женщинами, вынужденными торговать в морозы, зарабатывая себе не только на жизнь, но и на лечение от болезней, приобретённых здесь же.
Вовчик дошёл до Волхова и остановился.
«Кусты на той стороне вырублены. Зелёная подстриженная травка, кремль, открытый взглядам приезжих. Явно лучше стало. О чём раньше думали?»
Здесь была тень. Он поёжился, интенсивно потёр обеими руками плечи и, обдуваемый прохладным утренним ветерком с реки, направился в сторону пешеходного «горбатого» моста, стараясь не обращать внимания на двух выпивох, которых нелёгкая вынесла в столь ранний час на набережную.
«Жаль, – подумал Вовчик, – нехорошо».
Они перегородили ему дорогу. Тот, что в мятой клетчатой рубашке, отбросил жестяную банку. Второй чувствовал себя плохо, перекатывал что-то по пищеводу, угрожающе отводя в сторону пустую бутылку.
– Бабло, сумку, мобилу! – потребовал «клетчатый».
– Конечно, конечно. –
