рисущей людям, желающим снискать Ваше расположение. Дворянское собрание обеспокоено сохранением устоявшихся торговых соглашений с Новым Светом, которые возможны лишь в том случае, ежели цесаревич софийский сдержит свое слово и женится на принцессе Франсуазе-Марии де Лара.
Я позволил себе намекнуть, что частые встречи наследника софийского престола с княжной Луговской, бывшей некогда невестой цесаревича Мирослава, не идут на пользу предполагаемому союзу двух государств. А также взял на себя смелость утверждать, что включение княжны в состав софийского посольства при Заморском дворе, будет наилучшим разрешением в сложившейся ситуации.
Результат превзошел все ожидания. Дворянское собрание упорствует в желании выслать княжну из царствия, наследник софийского престола, не до конца утративший чувств к отвергнутой невесте, колеблется, как Вы, кузен, и предполагали. Князья настроены решительно, ежели цесаревич Мирослав откажется, возможны волнения в стольном граде.
Занятое распрями Софийское царствие нескоро начнет строить свой собственный флот, что, в свою очередь, означает: нашему господству в море ничего не угрожает. Королевство Заморское и впредь будет контролировать торговые пути в Новый Свет.
Смею надеяться, подобные известия убедят Вас, кузен, в моем искреннем желании преданно служить Вам ныне и впредь.
P.S. Прилагаю письмо леди Вайолет Моро о последних событиях в Островном царствии. Я уверен, Вы найдете их весьма занимательными…»
Ваш преданный друг,
Луи Раньер де Фуа, маркиз Вианьский
«…Спешу сообщить Вам, что царевна Милада прибыла на Акулий Плавник с намерением отдать Островное царствие на откуп пиратам, ежели они поддержат ее притязания на трон…
…Как показали события восьмилетней давности, Островное царствие может доставить немало проблем, своему могущественному соседу, ежели власть на Островах попадет не в те руки…
…Поговаривают, царевна носит под сердцем ребенка одного из предводителей этой шайки. Бесславный конец древней династии…»
Искренне Ваша,
Леди Вайолет Моро
Г
лава 1. Совет
«… Согласно царскому указу, всех фальшивомонетчиков в качестве наказания направлять работать на государственный монетный двор. Лучше использовать их навыки с пользой,
нежели отправлять провинившихся в тюрьму…»
…Из записок царя-Реформатора
Инга Федоровна Тизенгаузен раздраженно прохаживалась у дверей покоев, в ожидании, пока Ее Высочество завершит туалет. Издали завидев Киро, она резко остановилась. Имея вид злой и не выспавшийся, Ингеборга смерила подозрительным взглядом тень, опоздавшую впервые на ее памяти, но так ничего и не сказала. За что Киро был ей очень признателен.
Он все-таки попытался напиться. Округлые буквы и изящные росчерки то и дело всплывали перед глазами – и только наметившееся дно стремительно пустеющей бутылки позволило Киро перестать думать о письме и его содержании. До похмелья, порой мучающего членов экипажа, ему было далеко, но чувствовал тень себя как-то странно.
Вдова подпоручика Софийского гусарского полка, графиня Александра Витольдовна Меллин, бежавшая на восток от своего прошлого, от чувства долга, безжалостно разрушившего ее счастье, не хотела подобной участи для сына. Отношения в императорской семье казались ей бессердечными, и она попросила Императора сделать ей один единственный подарок. Графиня никогда прежде ни на чем не настаивала, и он не смог ей отказать…
Возможно, Киро боялся об этом даже подумать, за равнодушием Императора, скрывались мысли и чувства, которые он просто не имел права выразить…
– Ее Высочество, царевна Милада, – бесшумно появившийся слуга, поклонился графине.
– Хватит подкрадываться, – рявкнула в ответ Ингеборга.
Царевна, появившаяся на пороге в то же мгновение, обеспокоенно взглянула на Киро. Тень старательно изобразил полное недоумение. При виде Милады в душе его вдруг появилась невероятная лёгкость. Киро хотелось дурачиться, и он почти жалел, что с ними сейчас нет Елисея. У отставной тени Императора Востока с фантазией на каверзы было скудновато.
Заметив их переглядывания, Ингеборга раздраженно фыркнула и жестом приказала следовать за собой. Уже подойдя к двери, за которой отчетливо слышался гул голосов, Инга Федоровна уперлась ладонью в косяк, преграждая путь.
– Они манерами не блещут, зато видят в Вас царицу. Не многие, в Вашем прежнем окружении, могли похвастаться чем-то подобным, – произнесла Ингеборга. – Помните об этом, чтобы не случилось.
Киро
