надел ветровку, открыл дверь и вышел; сердце колотилось в груди. Снег почти весь растаял из-за ночной грозы, и только тут и там всё ещё лежало несколько грязных куч.
Я как следует пригляделся к той, что виднелась напротив дома и отличалась непонятными оттенками цвета: это не грязный снег, а море какашек. Целая гора какашек. Вороньих какашек, если быть точным.
Дедушка был прав: над верандой гнездились два ворона. Два огромных ворона. Гигантских. Чёрных с ног до головы, даже клюв. И да, вид у них был по-настоящему пугающий.
Я услышал шорох за спиной, и Один прошмыгнул у меня между ног. Он сел посреди лужайки, поднял голову к воронам и весь надулся, словно давая понять, что главный здесь он и вовсе не стоит спорить. И зашипел. Это даже было не столько шипение, сколько слабое рычание, и у меня кровь застыла в жилах.
Вороны отвлеклись от своих вороньих дел в гнезде и повернулись к коту. Один снова зашипел, и вороны ответили звуком, похожим на свист, идущий из преисподней.
– Один, – сказал я. – Эта добыча тебе немного не по зубам, тебе так не кажется? Эти ребята тебе одним ударом и второй глаз выклюют!
Кот посмотрел на меня и на мгновение как будто улыбнулся, а затем снова зашипел, повернувшись к гигантским птицам. В ответ вороны изо всех сил забили крыльями и взлетели в воздух, кружась над нами, словно стервятники над добычей.
– Один, пойдём-ка внутрь, – прошептал я, подходя ближе. – Это добром не кончится.
Но не успел я схватить его, как вороны бросились на нас в пике. Я закрыл глаза и с криком бросился на землю. Так ничего и не дождавшись, я поднял взгляд: две огромные птицы примостились на земле перед Одином. В этот момент он выглядел как настоящий Царь Котов, может, даже Царь всех зверей.
– Не их тебе следует бояться. Это мои вороны. – сказал голос в моей голове. – Начало всему положено.
Глава 4
Несмотря на нашу мольбу, папа поднялся на крышу, вооружившись метлой. За несколько секунд вороны дали ему понять, кто главный, и тогда он решил, что мы можем оставить их – при условии, что смоем все какашки, которыми они покрывают наш придверный коврик.
Пока Петра играла с Одином, я кое о чём вспомнил. Вернувшись в свою комнату, я стал листать все выпуски моей коллекции комиксов о Торе.
– Петра! Нашёл! – крикнул я. – Воронов зовут Хугин и Мунин, это мысль и память Одина. Они для него всё равно что глаза, понимаешь?
– Но у Одина нет только одного глаза, а не двух, – ответила Петра. – И к тому же имена у них так себе. Можно мы этих назовём Хуго и Муно?
Пришлось признать, что вообще-то Петре пришла в голову неплохая мысль.
После обеда я сумел убедить родителей разрешить мне пойти погулять, пообещав, что не стану переутомлять ногу. Петра в кои-то веки не стала капризничать и охотно осталась дома, только бы Один был при ней.
Я надел куртку и выбежал на улицу.
– Ну же, Альдо! Хватит тебе дрейфить, залезь
