текст – сонеты. И именно о них упоминал во втором сне человек, похожий на Дюрера. Михаил еще раз предельно внимательно рассмотрел загадочный листок со всех сторон и даже сфотографировал, полагая, что так обеспечит его сохранность. Мало ли, вдруг он таинственно исчезнет?
Для начала Михаил решил отыскать в тексте Евангелия места, описанные в обоих сонетах.
Это оказалось несложно благодаря важным ключевым словам. Поэтому после непродолжительного поиска (гугл может все!) Михаилу убедился, что они оба относятся к событиям из Евангелия от Матфея. Первый – к 18, 19 и 20 стихам из четвертой главы, а второй – к 38 и 39 из двадцать шестой главы.
Михаил удивился, насколько точно оба коротких стихотворения соответствуют смыслу Библейского текста и реалистично отражают такие важные события, описанные в нем. Ему даже показалось, что оба сонета наполнены каким-то евангельским духом и звучанием церковной проповеди. Удивительно, но он не заметил, что в обоих сонетах присутствуют прямые цитаты из Евангелия: “ловцами человеков”, “они, тотчас оставив сети”, “душа моя скорбит смертельно” и “бодрствуйте со Мной”. Хотя именно они и придавали сонетам евангельскую торжественность.
Он читал и перечитывал 4 и 26 главу Евангелия от Матфея, соответствующие этим двум стихотворениям, что-то выписывал и сравнивал, и даже решил поискать в интернете толкования этих глав. Но количество толкований и толкователей оказалось просто запредельным! На каждую главу Евангелия – да что там, на каждый стих! – существует столько разъяснений, что просмотреть, перечитать, а тем более осознать этот гигантский рукописный объем не представлялось возможным.
Экзегеты (так называют толкователей Библии) всех времен и народов за тысячи лет создали колоссальный объем информации, хаотичный и порой противоречивый. Они и сейчас продолжают свою вечную работу. Но как выбрать нужное из этой грандиозности? И как облечь это нужное в какую-то компактную форму? Чтобы она сделалась осязаемой, необходимо каким-то образом ограничить и огранить ее собственной фантазией и правильным выбором экзегетов!
Появившиеся загадочным образом ночные стихи и есть форма, догадался Михаил! Двойник Дюрера все время говорил про сонеты. Михаил подскочил от восторга, когда вдруг понял, что это – онегинская строфа! Да, точно: «Мой дядя самых честных правил, когда не в шутку занемог…»
Спустя некоторое время, когда Михаил уже по нескольку часов ежедневно занимался своим литературным заданием, он осознал, насколько онегинский сонет – замечательная и гибкая звуковая конструкция. Как она привлекательна для славянского уха, как красива, емка и изящна! А в тот день он просто решил, что сонет и есть нужная форма, идеальная, изысканная и лаконичная. Это была любовь с первого взгляда. Осознав это, Михаил никогда даже и не рассматривал иные варианты для размера и схемы рифмовки сонетов.
Осталось успокоиться и принять
