и бежал из Франции во время начала правления Наполеона. И так как Наполеон распорядился лишить всех чинов и званий тех, кто бежал из Франции, Клодт взял и отомстил, зафиксировав пах жеребца профилем правителя.
– Откуда ты это знаешь? – Удивлёно спросила она.
– Кладезь мозговых архивов. – Отвечал я.
– Живу здесь уже долгое время и только сейчас узнала. Жесть. – Говорила Лина. – А я уж думала, ты привёл меня на яйца посмотреть.
Мой внутренний, далеко не стеснительный, человек, явно горел желанием высказать своё недоразумение в виде того, что яйца были увидены часом ранее, но благо, я заткнул его быстрее, чем он смог бы взять вверх.
Закончив процесс фотографирования, мы направились вдоль проспекта. Дальше в обзоре красовался пышный Екатерининский сад с историческим памятником, который в темноте принимал мистический вид. Неподалёку самое большое торговое заведение открывалось нашему взору – Гостиный двор. Позже дом компании «Зингер», так же известный как «Дом книги» вмещал в себя толпы туристов, которые выбирали себе что-то в книжном магазине под стеллажами из трёх этажей. Вверху здания, в стиле «модерн», виднелся образ девушек, которые сидя на носе корабля, держали глобус. Напротив, от него, расположился собор Казанской иконы Божией Матери, который поражал своими масштабами. Глядя на него и имея представление о том, что он видоизменился со времён постройки, я замечал его далекий исторический поворот, повлиявший на его статус. Он то и дело увеличивал загадки, которые в себе скрывал, но мне они были неподвластны, да и разгадывать я их не хотел, в отличие от историков. Для меня было важнее, то, что было внутри, без возможности вдаваться в подробности для чего он вначале был предназначен, а внешне, он, безусловно, был величественным строением своего времени, дожившим до наших дней. Если можно было его сравнивать с Казанским собором, который я посещаю в своем городе, то я думаю, схожесть была лишь в названии. Внешне это было всё равно, что пристройка к огромному замку. Перейдя дорогу, мы сели на лавочке напротив него. Камера сопровождала нас на каждой остановке, где мы бы хотели поймать момент на плёнке. Мне нравилось фотографировать Лину. Она стала моим объектом созерцания, на фоне этих монументальных зданий, дворцов и рек. Беря в руку камеру, мне хотелось делать такие снимки, глядя на которых она бы хотела улыбнуться, не только глядя в камеру, но и после, сохраняя эту улыбку на протяжении всего пути. Мне было не сложно, для хорошего кадра, присесть, взять в объектив какую-то её часть и без лишних деталей на экране нажать на спуск затвора. Она выходила изумительно. Как только что напечатанная открытка, которую ты вручаешь своей спутнице.
После того, как на город вновь начал обрушиваться дождь после непродолжительного спокойного периода, мы направились в сторону Дворцовой площади. Я лишь ловил взгляды вокруг и, миновав памятник, которому я не знал название, стал запрашивать информацию в интернете.
– Барклай Де-Толли. – Сказала она.
– Это кто? – Спросил
