у нее на груди осиновый крестик. Элен проследила за моим взглядом.
– Я его у богомолки купила, у божьей странницы, – тихим голосом объяснила она, кутаясь в шаль. Юную графиню знобило. Ее бросало то в жар, то в холод – это было сильно заметно.
– Но зачем? – В свою очередь осведомился Владимир с выражением сострадания на лице. – Ты прилегла бы на оттоманку, – попросил он ее.
– Все блажь! – всплеснула руками Наталья Михайловна. Она возвела глаза к потолку и перекрестилась.
– На осине Иуда повесился, – невозмутимо сказала Елена, – она всякую нечесть отпугивает, – юная графиня сложила тонкие руки у себя на груди.
– А чеснок-то у тебя в комнате для чего? – простонала Наталья Михайловна. – Весь дом провонял уже!
– Матушка! – шикнул Владимир. – Выбирайте, наконец, выражения.
– Не смейте мне указывать, молодой человек, – сверкнула на него черными глазами вдова.
Подпоручик осекся и замолчал, уставившись в пустоту.
– Чеснок – это символ очистительного огня, в котором сгорает вся нечисть, – с лихорадочным блеском в глазах проговорила Элен.
– Ну вот! Вы слышали? – Наталья Михайловна в отчаянии развела руками. – Ты же в могилу себя сведешь своими бреднями! – обратилась она к Элен.
– А кто такой Алекс? – поинтересовался я, внимательно вглядываясь в лицо Елены.
– Так вы, стало быть, уже все знаете? – не притворно удивилась она. – Значит, верно о вас говорил Владимир, что вы в какие-то там тайные обряды посвящены? – Она медленно опустилась на круглый стул с высокой спинкой.
– Что? Что? – уставилась на меня Наталья Михайловна. В этот момент я понял, что она принадлежала как раз к тем людям, которые думали, будто масоны хотят погубить Россию, считая нас проводниками французского влияния на Россию, сторонниками вольности и революции… – Так вы масон, – прошептала она. – Как же я сразу не догадалась?! Как ты мог?! – накинулась Наталья Михайловна на графа Владимира.
Из ее слов я заключил, что она ничего не знала о принадлежности своего покойного мужа и пасынка к вольному братству свободных каменщиков.
– Вы не ответили на мой вопрос, графиня, – напомнил я.
– Алекс – вампир, – тихо сказала Элен. – Тот самый, что преследует женщин из рода Олениных, – объяснила она. – Он выбрал меня своей нареченной женой.
«Так вот, значит, откуда этот горячечный бред про свадьбу и флердоранж! Но кто же сыграл с ней такую кошмарную шутку?! Неужели, отвергнутый жених? Как-то все это странно», – размышлял я, вглядываясь в ее измученное лицо.
– И когда должна состояться свадьба? – как можно, спокойнее осведомился я.
– Алекс сказал, что как только я буду готова, – прошептала Елена, глотая слезы. – Он мучает меня уже больше месяца, является мне по ночам, оставляет какие-нибудь знаки, рассказывает о своей несчастной любви,
