приятно, – кивнула черноглазая барышня с высокой прической.
Ее милую головку обрамляли у висков чудесные локоны цвета вороного крыла. На ней было милое платье из нежно-бирюзового флера с завышенной талией на голубоватом чехле. По краю оно было украшено гирляндой из атласных цветов такого же зеленоватого оттенка цвета персидской бирюзы в тон ее невесомому платью. Смуглую шею девушки украшало ослепительное жемчужное ожерелье, еще две крупные морские жемчужины покачивались в ее очаровательных ушках.
Наталья Михайловна еще не успела переодеться к балу и была облачена в темно-сливовый салоп, из-под которого выглядывало нижнее темное платье с оборками. Однако и в салопе эта моложавая женщина выглядела восхитительно. Она церемонно кивнула мне вслед за дочерью.
– С сестрой творится что-то неладное, – нежным глубоким голосом проговорила Мари.
– Идите к себе, – приказал Оленин двум женщинам.
– Ты пылу-то поубавь! – воскликнула Наталья Михайловна. – Поди, не с холопами разговариваешь, – усмехнулась она. – Выискался тут распорядитель!
Белокожее лицо Владимира вмиг сделалось пунцовым.
– Я прошу вас, идите к себе, – устало продолжал настаивать он.
– Я хочу присутствовать при вашем разговоре, – возразила Наталья Михайловна. – А ты, Машенька, можешь пока отправляться к себе, – кивнула она младшей Олениной.
– Да, матушка, – неохотно послушалась девушка и скрылась за одной из дверей, которая вела на парадную лестницу.
Будуар Елены Александровны располагался по соседству с кабинетом графа Владимира. Наталья Михайловна постучала кулачком в дверь комнаты, которая была заперта изнутри.
– Элен! – позвала она. – К вам пришли!
– Мне нездоровится, – слабым голосом отозвалась графиня.
Наталья Михайловна пожала плечами.
– Вот так всегда, – раздраженно проговорила она. – Что только позволяет себе эта девчонка?! Во всем волю взяла! А всего-то двадцатый год пошел, – вознегодовала Оленина.
– Пройдемте в мой кабинет, – сдался, наконец, Владимир. Он шагнул в едва приоткрытую дверь. Его мачеха и я последовали за ним.
Обстановка графского кабинета была достаточно строгой. На паркетном полу стояло несколько дубовых круглых стульев и кресел. Здесь же располагался диван, обитый зеленым штофом. У самого окна, занавешенного кисеей – секретер красного дерева, на нем – два бронзовых канделябра и трубка с чубуком, обшитым бисером. Здесь же находилась фарфоровая табакерка. На одной из стен – стеллаж, заставленный книгами. В углу возле камина примастился маленький столик с кофейным «дежене» на две персоны.
– Присаживайтесь, – Владимир кивнул в сторону дивана. – Нам предстоит решить, что делать с моей сестрой!
– Я не понимаю, – вкрадчиво проговорила Наталья Михайловна, – почему в этом деле должен быть замешан совсем посторонний человек! –
