Петрарку едва не похоронили заживо[16]. С точной её диагностикой не всё обстояло просто у древних римлян. Писания Плиния Старшего полны сообщений о людях, в последнюю минуту снятых с погребального костра[17]. Чтобы пресечь подобные недоразумения, римскому императору пришлось законодательно запретить предавать покойника земле ранее, чем через восемь суток после смерти.
– Что и нам не помешало бы, – вмешался Леман. – Вспомни тот случай в Шеффилде!
Ответив коллеге кивком, Клайн повернулся ко мне:
– Чуть менее пятнадцати лет тому назад группа британских медиков, экспериментируя с портативным кардиографом в шеффилдском морге, зафиксировала признаки жизни у девушки, умершей от передозировки наркотиков.
– Почти тогда же имел место ещё более сенсационный случай, – добавил Леман с улыбкой. – Причём, здесь, у нас в Нью-Йорке. Вскрытие в городском морге было прервано после первого надреза на трупе. Пациент вскочил и схватил за горло врача, который тут же скончался от шока.
Я глядел на моих собеседников, тщетно скрывая нарастающий ужас. Их голоса звучали по-стариковски обстоятельно и бесстрастно. Близость грядущей смерти пропитала их мозги настолько, что неотвратимость этого процесса стала для них забавной. Я был вынужден то и дело напоминать себе, что передо мною светила американской науки, чья деятельность удостоена наивысших наград.
– Согласно определению смерти она представляет собой необратимое прекращение жизненных функций, – Клайн, сомкнув ладони, с улыбкой откинулся в кресле.
– Но что именно следует считать их «прекращением», и как в точности обозначить каждую функцию в отдельности?
– Дыхание, пульс, температура тела, трупное окоченение… что там ещё? – неуверенно подсказал я, всё ещё не понимая, на что намекают оба научных светила.
– Когда как. Дыхание порой продолжается при неуловимых колебаниях диафрагмы. Кроме того, его отсутствие может означать «приостановку», а не полное прекращение. Что касается температуры, людей то и дело извлекают живыми из-подо льда и сугробов.
– Глаза мертвецов также не ни о чём не говорят, – добавил Леман. – Мышцы зрачка после смерти могут сокращаться часами. Разве что цвет кожи…
– Едва ли подходящий пример, – Клайн зыркнул на Лемана, недовольный тем, что его прервали. – «Смертельная» бледность у людей, имеющих от природы белую кожу, ещё ни о чём ни говорит. Относительно пульса: любой снижающий давление препарат может сделать биение сердца неразличимым. Например, при глубоком наркозе присутствуют все главные признаки смерти: внешне незаметное дыхание, вялый и замедленный пульс, пугающе низкая температура, полная неподвижность.
Плеснув себе бренди, Клайн подкрепил свои доводы цитатой из классики:
Ни теплоты не станет, ни дыханья;
Ничто не обличит, что ты живёшь[18].
– Говорит
В одном из «Писем, написанных в старости» (
Отсылка к фрагменту «Естественной истории» (VII, 53) Плиния Старшего (I в. н. э.). Плиний повествует о «ложной смерти» консуляра в 33 г. до н. э. по имени Маний Ацилий Авиола и претора в 42 г. до н. э. по имени Луций Элий Ламий. Авиола якобы очнулся на погребальном костре (римляне практиковали кремацию), но сгорел после этого в пламени, а Луция Ламию, ожившего после смерти, успели с костра снять. Завершает главку Плиний философски: «Мы рождаемся для этих и подобных уда ров судьбы, так что человеку нельзя верить даже смерти» (пер. А. Н. Маркина). *
Уильям Шекспир. «Ромео и Джульетта». Перевод А. Григорьева.
