вспомнил своего коня, подарок Абдул Разака, и ему взгрустнулось – он и впрямь привязался к могучему шейху. И теперь чувствовал себя совершенно одиноким! Щедрый живой подарок, который так нужен был ему сейчас, напоминал ему о трех годах его жизни в Сирии.
Мерцал огонь. В памяти то возникали, то пропадали видения: маленький мальчик, Москва зимой, возвращение с работы отца, новогодние праздники и катания с горки.
Наконец молодой человек забылся горячечным сном у догоравшего костра, привалившись спиной к песчаному бархану.
– Посмотри, человек жив?
– Наам, вальди![27] Он спит!
Бек с трудом разлепил тяжелые веки, смутно соображая, что происходит. Кто-то тряс его за плечо.
– Ингад, я!..[28]
Перед ним стоял мальчик лет восьми-десяти, а за его спиной худощавый мужчина, лицо которого было замотано пестрым платком до самых глаз.
«Бедуины!» – понял Азат. Молодой человек попытался подняться, но тело отказалось слушаться и сознание помутилось. Он вновь погрузился в зыбкий, словно трясина, сиреневый сон.
Азат очнулся оттого, что кто-то пытался залить в его рот горячий травяной настой. Память медленно возвращала его к действительности.
– Кто вы?! – прошептал молодой человек.
– Мы бедуины! Кочуем на север!
– А как вы оказались в пустыне, святой отец? – спросил у Азата коричневый, как кофе, бедуин.
«Значит, они уже обследовали содержимое сумки и нашли там облачение имама!» – догадался Бек. Его силы постепенно возвращались.
Незаметно молодой человек прикоснулся к своему левому боку, где под рубахой грубой тесьмой был примотан матерчатый мешочек с пистолетом. Там же находился паспорт на имя иранского подданного, несколько золотых монет и бесценный Лелин перстень.
Все его богатство было на месте!
Молодой человек вздохнул с облегчением и с трудом занял сидячее положение.
– Я путешествовал с караваном из Сирии, направляясь в Иран. По пути на нас напали разбойники, отобрали весь товар и животных. Убили охрану и возниц, а мне удалось скрыться!
– Да постигнет их гнев Аллаха! – вознес жилистые руки к небу бедуин.
Сидя на циновке, Азат огляделся: три верблюда, подогнув ноги, покорно лежали на брюхе. Поодаль – два мула и три замотанные с ног до головы, кучкой сидящие женщины, по-видимому жены бедуина. У костра же еще двое мальчиков: один – лет шестнадцати, другой – подросток.
– Мы увидели черный дым и почувствовали запах костра. Так мы обнаружили тебя, уважаемый! Если хочешь – можешь присоединиться к нам. Караван держит путь к Резайскому озеру в предместьях иранского города Резайе. Там нас ожидают родственники, которые возвращаются с ярмарки в городе Казвин.
– Спасибо, Ахмед![29] Если доберемся до Резайе, получишь золотую монету! – пообещал Бек.
Озеро Резайе
Да, папа! (Иракский диалект араб.).
Просыпайся! (Араб.).
Так звали бедуина.
