стоял ком. И не покидало ощущение, что Арина смотрит на него не как на мужчину, человека, а как на существо непонятной природы. Губы улыбаются, интонации максимально приветливые, а глаза цепкие и холодные. С трудом Макс разорвал зрительный контакт, перевёл взгляд на панно. Лицо Данко в кровавых отблесках было искажено нечеловеческой болью. По спине пробежал холодок.
– Я смотрю, вам понравилось наше панно? – в голосе девушки зазвенела гордость – "Горящее сердце Данко". Читали? Отдать всего себя служению людям и не ждать благодарности взамен. Благородство, возведённое в абсолют. Потрясающий образ. Когда смотрю на него – мороз по коже. Есть в этом что-то… невероятно притягательное.
Арина накрыла его руку своей. Макс от неожиданности вздрогнул, отвёл взгляд от бессердечного героя. Девушка понимающе улыбалась:
– Вам тревожно и это нормально. Не вините себя. Вы готовитесь сделать серьёзный шаг. Может быть самый важный шаг в вашей жизни. Вам страшно, и это хорошо. Значит, вы живой, думающий человек. Не надо волноваться. Впереди два месяца. В любой момент вы можете передумать и отказаться от участия в программе. Уход из жизни должен быть добровольным, осознанным и… желанным. Вы.. понимаете меня?
Макс смотрел на неё, как бандерлог на Каа. Он сглотнул, кадык дёрнулся вверх-вниз, как затвор у дробовика, но легче не стало. Арина похлопала его по руке и отодвинулась, перебирая бумажки.
– Вы пейте кофе, пока не остыл.
Макс взял чашку в руки. Кофе действительно был великолепен. Он даже не заметил, что не насыпал сахар. Потрясающий аромат и крепкая, густая фактура. Арина пододвинула ему один из стаканов с минералкой, подмигнула:
– Если чередовать, будет ещё лучше. Максим Александрович, я не буду сейчас настаивать на ответе, но хорошо подумайте над своими побудительными причинами. Во время медкомиссии у вас будет собеседование с психотерапевтом, и там вам придётся ответить на этот вопрос. А сейчас предлагаю прогуляться по территории.
Вслед за Ариной Макс вышел из здания. Они пошли по приподнятой на коротких стойках деревянной дорожке. В промежутках между брусьями зеленела нетронутая трава. Деревья ветвями с густой тёмно-зелёной листвой образовали сумрачный тоннель. Солнце, пробиваясь сквозь кроны, падало на дорожку золотистыми пятнами, они то появлялись, то исчезали в такт дуновению ветра. Пахло грибами и сыростью.
Макс вспомнил грязные отвалы за стеной и поймал себя на мысли, что хочет остаться. На свежем воздухе тревоги выветрились из головы. Идущая впереди девушка уже не казалась странной. Он понял, что улыбается, глядя на крепкие ягодицы, размеренно двигающиеся под шерстяной тканью её юбки. Может, искажённое болью лицо Данко так влияло на него в холле админ-корпуса номер один? Арина остановилась, повернулась вполоборота. Заметила улыбку Макса и улыбнулась в ответ. Кажется, искренне?
– Максим… Александрович. – Макс услышал заминку, как будто ей не хотелось называть его по отчеству, и Максим прозвучало как-то… интимно, что ли? –
