Владимир Ост. Сергей Нагаев

      Увидев, что Василий поставил кофр на асфальт и призывно махнул рукой, Владимир с Григорием поспешили к нему.

      Осташов на ходу достал из пакета водку. Пить на жаре прямо из бутылки ему совершенно не хотелось.

      – Мы, кстати, можем пока ее не открывать, – сказал он, приблизившись к фотографу. – Чего из горла хлебать? Можно горлышко поглубже в рот засунуть, и не будет видно, есть там крышка или нет. А? – Владимир вопросительно посмотрел на Василия. – А по-настоящему выпьем уже потом, где-нибудь в спокойной обстановке, из стаканчиков.

      Хлобыстин взял у Осташова бутылку и решительно отвинтил крышку.

      – Не хочешь – не пей, – сказал он и, тоже вопросительно посмотрев на Василия, спросил:

      – Ну чего?

      – Вопрос, между прочим, принципиальный, – сказал Наводничий, взявшись рукой за подбородок. – Я думаю, ты, Гриша, прав. Хоть съемка и постановочная, но все равно в кадре все должно выглядеть натурально. Конечно, если бы вы были актеры, то вы бы мне и с «Боржоми» внутри пузыря всё как в жизни изобразили. А так…

      – Придется пить, – констатировал Хлобыстин.

      – Золотые слова, – сказал Василий. – Только смотри, Гриша, начнешь по моей команде. Встань ко мне боком. Так. На меня не смотри. Меня вообще здесь нет. Когда будешь пить, пузырь слишком высоко не задирай. И слишком низко не опускай. Смысл в чем? В том, что когда ты будешь пить, мне нужно, чтобы между твоей головой и бутылкой, там сзади, на фоне, влезла Спасская башня.

      Василий посмотрел на Хлобыстина через видоискатель фотоаппарата. Затем, по-прежнему глядя сквозь оптику, он, пятясь, сошел с тротуара. Потом сделал еще шаг назад, потом шаг вперед, остановился и присогнул ноги в коленях.