плоть, словно масло. А с моей духовной силой ещё и спокойно ломают ребра!
В это время с пистолетом на перевес спустился тот зализанный «мент», что заманил девушку к машине. И тут же начал палить в меня. Я не стал тратить на него время, жестом руки смял его тело в кровавый хлюпающий шарик, что кусками разорванной плоти упал на ступеньки, забрызгивая все вокруг себя.
Трое, что наблюдали за моим весёлым настроением, стали… молиться? Меня опять пробил дикий смех, да я скоро лопну от такого веселья, уже пресс начинает болеть! Ха-ха-ха! Повязшие в черноте грешники молятся Ему?! Как же это глупо!
‒ Ха-ха-ха! Вы настолько грешны, что Он вас никогда не услышит! ‒ провозгласил я демоническим басом и руками вырвал с мясом половые органы двум ублюдкам, что собирались жестоко изнасиловать девушку.
Телекинезом швырнул их агонизирующие тела в сторону инвалида, хлёсткими шлепками об противоположную стену, ломая им все кости. Они из последних сил стонали. Они уже не жильцы.
Последним на стенке остался висеть главарь. Он от страха обделался, выдавая отвратительное зловоние. Я заглянул ему в глаза, но он в ужасе попытался отвернутся. Специально не применяя телекинез, я силой рук заставил его смотреть на меня ‒ вырвав веки и поворачивая глазные яблоки пальцами. Смотря в его стонущую физиономию, я, облизываясь, смеялся.
Заглянув через глаза в его душу, направил поток моей духовной силы, выжигая на его «Сути» печать «Геенны Огненной». При этой процедуре «пациент» чувствует невыносимые муки. Как будто его сжигают заживо на костре. Его сердце остановилось. Эх, рано, однако… Но теперь он в приоритетном порядке попадёт именно туда, куда заслуживает.
Так, осталась предпоследняя ‒ бабулька. Я чувствую сильный страх. Она где-то на территории этого коттеджа. Хорошо, что она не убежала лесом! Хи-хи!
Долго искать не пришлось. Она, трясясь от страха и хватаясь за сердце, сидела в одном из «крузаков». Я распахнул дверь машины и, широченно улыбаясь, прогудел:
‒ Бабушка! Дай конфетку!
От такой просьбы бабулька стала задыхаться и, завалившись на бок, затихла.
‒ Хм. Разрыв сердца. Ну и ладно… ‒ пожал я плечами и направился назад в подвал.
Заходя в дом, я почувствовал через астрал, что меня снимают камеры. Так… Будет нехорошо, если нас раскроют. Я направил по проводам поток духовной силы, и через несколько секунд узнал, где находится видеорегистратор. Поднялся на второй этаж и в одном из подсобных помещений вырвал из ящика большой прибор. Смял его телекинезом так, что пол, куда я вдалбливал прибор, просел в этом месте, превращая все его внутренности в труху.
‒ Надеюсь, там не сетевое подключение, ‒ улыбнулся я.
Вернувшись в подвал, я застал ползущего по полу блондина. Увидев меня, улыбающегося, как последний одержимый, он с ужасом пополз в противоположную сторону, к Евгению, который был без сознания.
‒ Прошу тебя! Руся!
