недоумении стояли в дверях зала. Вопросительно взглянув на Настеньку, я увидел легкое пожатие плечами и кивок головой. Попросил удивленного Михаила разрешить объявившимся слушателям пройти в зал. В ответ Настя прислала улыбку.
Татьяна Игоревна продолжала удивлять уже на французском. Зазвучал романс, очарования которому добавило неожиданное сочетание мелодии с тональностью исполнения.
Пришедшие офицеры заволновались. Один из них что-топоказывал на экране телефона, кивая на Настю. Все как по команде посмотрели в телефон, потом на Настю… Самый активный тихонько покинул зал, предварительно что-тообсудив с парнями в дверях. Вернулся почти сразу – в одной руке гитара, в другой охапка цветов. Это уже заметили все.
Татьяна Игоревна встала и тут же получила огромный букет. Залившись румянцем, виновница чудесного вечера прошла прямо к вскочившему из – за стола Виктору Яковлевичу. Тот, нежно обняв женщину, приложился поцелуем к ее руке и осторожно усадил за стол, не сводя восхищенного взгляда. А у рояля пара офицеров с гитарой о чем-топросили Настю. Михаил вопросительно глянул на меня – я улыбнулся в ответ.
Настенька, преобразившись, тронула струны, слегка подправила звучание, и в зале начался второй акт концерта.
– Женский романс, – произнесла Настя и запела под кавалькаду гитарных аккордов.
Следом спела романс для души. В зале уже почти не было свободных мест, так что пробраться к ней просто не получилось. Вся в цветах, слегка оторопевшая от внимания Настя, чтобы спастись от окруживших ее офицеров, подняла руку, и в тишину зала ворвались пронзительные звуки гитары и «Не надо грустить, господа офицеры»…
Наконец удалось вызволить исполнительницу, отбившись от самых смелых офицеров. Поблагодарив официанток за чудесный ужин, все отправились к себе. Сопровождал нас задумчивый Михаил.
Еще раз условившись о встрече, не отпуская Настю из объятий, я попросил семейство уделить мне пару минут.
Виктор Яковлевич порылся в своем весьма колоритном кожаном саквояже, поставил на стол стаканы, осмотрел извлеченную бутылку, сбил сургуч, вытащил пробку и, налив по чуть – чуть, произнес:
– Настя, ты ли виновница сего собрания и столь обстоятельных сборов? – побаловавшись коньяком во рту, продолжил: – Меня интересует глубина нашей с Танечкой… Игоревной вляпнутости!
Не дав нависнуть над девчонкой, я сказал:
– Виктор Яковлевич! Анастасия сотворила немыслимое, еще и сама! Но это не дает нам ни малейшего права обсуждать происходящее! – меня обожгла взглядом Татьяна Игоревна, и я продолжил: – Любые уточнения и вопросы – потом. А сейчас – прощу прощения! Меня ждут.
Не глядя ни на кого, я вышел в коридор и вернулся в свою комнату, где было слегка прохладно. Настроение располагало отправиться на природу.
Я сел в кресло у столика. В голове не переставая крутились мысли обо всем
