дрожал. Кто-то бесцеремонно распахнул дверь. Это был второй пилот. Он протянул мне брюки и свитер. Похоже, они были из его гардероба.
– Подарок фирмы, – сказал он.
Я кивнул в знак благодарности, оделся и пошел назад, успокаивая по пути прочих наших четвероногих пассажиров.
Второй пилот тем временем препирался с Билли насчет револьвера. Билли утверждал, что пуля не пробьет металлическую стенку. Пилот ругался и кричал, что нельзя так рисковать: мол, мог быть рикошет в стекла иллюминаторов. Меня же интересовало другое: почему Билли носит при себе заряженный револьвер так, словно это обычный бумажник?
Глава 5
Когда я вернулся домой, то рухнул в кровать и заснул как убитый. Утром я проснулся и еле успел в Кремптон, где проводились скачки любителей. Я подумал, что достойным завершением этой недели будет падение с той дохлятины, на которой я опрометчиво согласился выступать. И хотя я неверно рассчитал момент, когда мой жеребенок прыгал через последнюю канаву, я не слетел исключительно потому, что присосался к жеребцу, словно пиявка: уж очень не хотелось грохнуться на землю.
И хотя я удержался в седле, мой скакун, и без того не имевший особых шансов, вовсе потерял интерес к скачке. Я трусцой подъехал на нем к его склочному хозяину, который решил, что победа упущена из-за меня, о чем и не преминул сообщить. Поскольку он превосходил моего отца на несколько земляничных листьев[2], то считал, что имеет право свободно изливать свою желчь. Я слушал, как он выражает сомнения в моей способности проехать и в телеге, и думал, как же он обращается с жокеями-профессионалами.
Отец Джулиана Текери, проходивший мимо, услышал обрывки его монолога, и на лице его выразилось крайнее удивление. Когда я вышел из комнаты для взвешивания, он подошел ко мне со списком лошадей, которых собирался заявить на скачки, и мы отправились обсуждать его в бар. Текери купил мне лимонад, мы сели за дальний столик, и он разложил на нем бумаги. Я понял, что постоянные успехи его лошадей были не случайны: он был очень толковым специалистом.
– Почему вы не хотите стать тренером-профессионалом? – спросил я.
– Слишком хлопотно, – улыбнулся он в ответ. – Так, если я ошибаюсь, то это мое личное дело. Не надо перед кем-то извиняться, обещать исправиться, не надо бояться, что владельцы могут взять и в одночасье забрать своих лошадей, не надо беспокоиться, что они месяцами не платят мне жалованье.
– Вы знаете все подводные камни, – сухо заметил я.
– Тренерская работа не приносит прибыли, – отозвался Текери. – Я обычно не несу убытков, иногда что-то зарабатываю. Но учтите, у меня еще есть ферма. Большая часть накладных расходов увязывается с доходами по ферме. Ума не приложу, как тренеры сводят концы с концами. Либо у них должен быть солидный начальный капитал, либо ферма, как у меня, либо они играют в тотализатор, иначе они ничего не заработают.
– И все же они не меняют профессию, – кротко заметил я. – И разъезжают в больших
Имеется в виду герб герцога в виде земляничных листьев на герцогской короне.
