древних греков и римлян, написал и опубликовал несколько серьезных научных трудов, и те очень высоко оценили критики и специалисты.
Если бы Грейстоун был одним из новомодных писателей, в огненной прозе и горящих глазах которых отражались кипевшие в их душах страсти, Августа еще могла бы понять, почему так восхищается им, но он вместо обжигающе чувственных романов строчил скучнейшие трактаты с названиями вроде: «К дискуссии о некоторых элементах «Истории» Тацита» или «Исследования избранных мест из «Жизнеописаний» Плутарха». Обе работы были недавно представлены на суд критики, и обе Августа прочитала от корки до корки, хотя и не могла бы сказать почему.
Она задула свечу и тихонько проскользнула в спальню, которую делила с кузиной Клодией, на цыпочках подошла к кровати и разделась. Лунный луч, проникавший между тяжелыми занавесями, освещал очаровательное личико с аристократическим профилем, мило уткнувшееся в подушку, сомкнутые веки с длинными ресницами, скрывавшими небесно-голубые глаза… Недаром молодые поклонники из высшего общества дали ей милое прозвище – Ангелочек. Эта золотоволосая красавица, истинная представительница гэмпширской ветви Баллинджеров, действительно была похожа на неземное существо.
Августа от всей души гордилась тем успехом, которого добилась ее кузина. В конце концов, это ее заслуга как старшей из сестер (Августе исполнилось двадцать четыре), поскольку именно она ввела юную Клодию в свет. Августа решила хотя бы этим отплатить дяде и кузине за их доброту и заботу: два года назад, когда умер ее брат Ричард, они приняли ее в свою семью.
Сэр Томас, будучи гэмпширским Баллинджером, человеком весьма состоятельным, не жалел средств для единственной дочери и был так щедр, что заодно подписывал и счета Августы. Будучи вдовцом, он не вращался среди представительниц высшего света, поэтому не имел необходимых связей для того, чтобы подготовить Клодию к первому сезону. И разумеется, сэр Томас не слишком разбирался в таких вопросах, как стиль и светский этикет. Как раз в этом Августа и могла оказать ему неоценимую помощь.
И если гэмпширские Баллинджеры славились своим богатством, то нортумберлендские обладали безупречным вкусом и светским воспитанием.
Августа очень любила свою кузину, хотя они и отличались друг от друга во всем как день и ночь. Например, Клодии никогда бы и в голову не пришло прокрасться ночью в чужую библиотеку и вскрыть замок в письменном столе хозяина дома. И к членам клуба «Помпея» Клодия не имела ни малейшего желания присоединяться. Она, конечно же, ужаснулась бы при одной лишь мысли, чтобы предстать в полночь полураздетой перед мужчиной, тоже не обремененным одеждой, да еще столько времени проболтать с ним. У Клодии, как и у графа Грейстоуна, были весьма четкие представления о правилах приличия.
И тут Августу осенило: кузина… вот кто вполне может входить в его список!
Гарри еще долго стоял в темной библиотеке у окна, глядя на залитый лунным светом сад. Сначала он не хотел принимать приглашение Энфилда, поскольку знал, что здесь соберется слишком много
