пределы зашкалило. Спасибо Тане, она сразу детей к себе забрала, мне позвонила:
– Федя, Олечка лежит, давление двести на сто. «Скорая» приезжала, уколы сделали, хотели ее в больницу увезти, да она наотрез отказалась, врач велел лекарства пить и не вставать. Лежать ей надо. Ребята у меня.
Я после службы к сестре поехал, вошел в дом, там пусто. Насторожился, вдруг ее-таки положили в клинику. И слышу скрип. Вышел во двор… Оля тащит баклажку. Я кинулся к ней, отнял бидон на колесах, отругал:
– Что тебе доктор велел? В постели лежать. А ты?
Оля начала оправдываться:
– Воды нет. С утра я не могла привезти, коза пить хочет, да и дома ведра пустые.
– Где Яков? – спросил я, прекрасно зная, что зять таксист, сам себе хозяин, на работу по своему желанию выходит.
– Он к Тане уехал, – сообщила сестра, – с детьми ей хочет помочь!
– Ребята тогда были уже школьниками, – взвилась Димкина. – Федя не способен никого критиковать, а я могу! Яша ко мне заявился, потому что Оля, которая единственный раз в жизни заболела, обслуживать его не могла, обед не сварила. Брат мне позвонил: «Помоги, забери детей». Я прилетела, ребят в машину посадила, а брат с нами отправиться решил, бросил жену больную одну. И что? Он поел и спать лег. Я его растолкала, велела домой ехать и услышала в ответ: «Ольга плохо себя чувствует, вдруг я заражусь?» Ага! Гипертонией! Короче! И у Федора, и у меня одна мысль возникла. Я как только пепелище увидела, решила: брат на кого-то кому-то нажаловался. Сообщил о каких-то нарушениях. За правду в очередной раз боролся!..
– Танюша, – остановил ее Федор, – не нервничай.
– Ты всех оправдываешь, в каждой навозной куче жемчужину найдешь, – пошла вразнос Димкина, – а я не святая, как ты. Яше на всех наплевать было, на Оле он женился, потому что я его, дармоеда, из квартиры выгнала, надоел мне нахлебник. Детей в семье столько, потому что Якова они не интересовали, ему без разницы было, сколько их, хоть двадцать. Не думал он о том, как их прокормить, одеть, выучить. Федя! Немедленно рассказывай, как к тебе в храм мужик пришел. Хватит мямлить, открой рот и говори!
Брат покойной Ольги встал, подошел к креслу, где сидела Димкина, и погладил ее по плечу.
– Тебе сейчас тяжело.
– Вовсе нет, – отрезала Татьяна, – я очень рада, что нет братца, который постоянно ныл и врал: «Дай денег в долг, надо за дополнительные уроки английского в школе платить». Сначала я, глупая, отсчитывала тысячи, потом проверила: правда ли в сельскую убогую школу репетитор из Москвы приезжает? Нет!!! Лгал Яша. Зачем? Хотел в Москве в кафе сходить, вкусно поесть! А карман-то пустой!
Татьяна задохнулась и замолчала.
Глава четвертая
Федор сделал глоток чая.
– Прекрасно заварен, спасибо. Таня взволнована, она добрый человек, нет в ней зла, она помогала Оле. Настя полностью на иждивении крестной матери находилась.
Федор на секунду замолчал и продолжил:
