style="font-size:15px;"> С нетерпением жду твоего ответа,
Блу.
Блу приближается к храму в образе паломника: волосы острижены под корень, обнажая блеск микросхем, огибающих уши и расползающихся по всему скальпу, глаза навыкате, хромированный мазок вокруг рта, хромированные полуопущенные веки. На кончиках пальцев надеты старинные клавиши с клавиатуры в знак почитания великого бога Хака, а ее руки оплетены браслетами в виде золотых, серебряных и палладиевых спиралей, которые сверкают еще ярче на фоне ее темной кожи.
Поглядеть сверху, и ее можно принять за одну из тысяч, так она неотличима в медленном движении тел, плетущихся к храму: скважине в центре гигантского, выжженного солнцем павильона. Внутрь никто не ходит: эта благоговейная жара иссушила бы их божество на кремниевой лозе.
Но ей нужно внутрь.
Блу барабанит пальцами с клавишными набалдашниками с танцевальной выверенностью. A, C, G, T, на себя, от себя, вместе, врозь. Этот перкуссионный ритм запускает воздушно-капельный штамм вредоносного вируса, который она пестовала в течение многих поколений – организм, запускающий свои невидимые щупальца в нейронные сети общества, безвредный, пока не приведен в действие.
Она щелкает пальцами. В них вспыхивает искра.
Паломники – все десять тысяч, разом – абсолютно бесшумно валятся наземь, в одну сплошную узорчатую кучу.
Она прислушивается к шипению лопающихся, перегретых микросхем, коротящих в их филигранных мозгах, и безмятежно ступает через тела выведенных из строя паломников. Их конечности дергаются у ее стоп, напоминая плеск прибоя.
Блу бесконечно забавляет то, что, выводя храм из строя, проводя такую атаку, она собственноручно совершает акт поклонения их богу.
У нее есть десять минут, чтобы преодолеть храмовый лабиринт: на руках спуститься по служебной лестнице, затем приложить ладонь к сухой темной стене и, следуя за ее ломаными линиями, выйти к центру. Под землей холодно, холодно ее обнаженной коже, и тем холоднее, чем глубже она заходит, и уже дрожит от холода, но не замедляет шаг.
В центре лабиринта стоит ящик с экраном. Он вспыхивает, когда Блу приближается.
– Привет, я Макинт…
– Тсс, Сири. Я пришла разгадывать загадки.
Глаза и рот – это нельзя в полной мере назвать лицом – оживают на экране, смотрят на нее ровным взглядом.
– Хорошо. Как вычислить гипотенузу прямоугольного треугольника?
Блу склоняет голову, стоит неподвижно, только перебирает пальцами по бокам. Она прочищает горло.
– «Варкалось. Хливкие шорьки / Пырялись по наве…» [3]
Экран Сири мигает помехами, после чего спрашивает:
– Каково значение числа пи до шестидесяти двух знаков после запятой?
– «Осока в озере мертва, / Не слышно птиц»[4].
Пригоршня снега сыплется
Из стихотворения Льюиса Кэрролла «Бармаглот» в пер. Д.Орловской.
Из баллады Джона Китса «La Belle Dame sans Merci» в пер. Л.И.Андрусона.
