чтобы посмотреть на тонкий шрам по линии челюсти. Прекрасно. Просто прекрасно. Знает своё дело потомственный хирург Варвара Глебовна Самойлова.
– Как самочувствие, Тихий?
– Спасибо, неплохо. Вашими молитвами. – Он улыбнулся еще шире. – Ну что же вы под дождём мокнете, Варвара Глебовна? Прошу, садитесь.
– Благодарю вас, мне в другую сторону, – Варя подчёркнуто церемонно склонила голову.
– Уверяю вас, и мне в ту же самую «другую» сторону. – Тихий явно забавлялся.
А вот у Вари напрочь отсутствовало настроение шутить. Надо было пройти мимо. Надо было.
– Желаю здравствовать, Тихон Аристархович. – Она шагнула в сторону. – Прошу простить, дела, спешу.
– С удовольствием подвезу. – Он зеркально шагнул в сторону. Встал перед ней. – А может быть, все-таки ну их – дела? Давай поужинаем вместе?
Варвара вздохнула. Кроме банального «отстань» или даже «отвали», других слов не было. От слова «совсем».
– Устала? – вдруг спросил Тихон.
– Как собака, – честно созналась Варя. А вдруг Тихий сообразит, что она не в настроении для совместных ужинов?
– Голодная?
– Как целая собачья упряжка!
– Поехали.
Она так и не смогла потом себе объяснить, почему села в машину.
В просторном салоне пахнет приятно – не ароматизатором, а просто приятно. Или Варе так кажется из-за того, что капли красиво сверкают на лобовом стекле, а тебя уютно обнимает кожаное сиденье. И тепло, и что-то мелодичное мурлыкает из динамиков, и машина куда-то катится по умеренным пробкам, и можно расслабиться, и вдруг взять – и ни о чём не думать. Не думать о других участниках дорожного движения, норовящих тебя подрезать, ни о других пассажирах маршрутки, норовящих наступить тебе на ноги. Сейчас Варе до этого нет никакого дела – она единственная пассажирка в машине, созданной не столько для внедорожья, судя по клиренсу и колёсам, сколько для комфорта. И Варвара будет им наслаждаться. Комфортом, в смысле.
– Куда мы едем? – Она сознательно отрешилась от пейзажа за окном. Гражданин Тихий явно любит быть хозяином положения. Вот и пусть хозяйничает.
– Кормить собачью упряжку.
Варя повернулась к водителю. Нет, это все-таки приятно, когда человек делает что-то хорошо. Тихон Тихий хорошо водит машину. Хорошо водит хорошую машину. Это становилось понятно потому, как лежат руки на рулевом колесе, его позе – умеет, знает, практикует.
– Твой холодильник выдержит такое потрясение? Все-таки накормить целую собачью упряжку – дело нешуточное.
– Справимся. – У него дёрнулся уголок губ – и только.
– Машина какой марки?
Варя ожидала, что Тихон будет болтать, не замолкая. И ошиблась в своих предположениях. Пока они ехали, Тихий молчал. Улыбался и молчал.
– Кадиллак
