<…> …Стали ложить одну из дочерей царя, но она оказалась живой, вскричала и закрыла лицо рукой. Кроме того живыми оказались еще одна из дочерей и та, особа, дама, которая находилась при царской семье. Стрелять в них уже было нельзя, так как двери все внутри здания были раскрыты, тогда тов. Ермаков видя, что я держу в руках винтовку со штыком, предложил мне доколоть этих еще оказавшихся живыми. Я отказался, тогда он взял у меня из рук винтовку и начал их докалывать. Это был самый ужасный момент их смерти. Они долго не умирали, кричали, стонали, передергивались. В особенности тяжело умерла та особа – дама. Ермаков ей всю грудь исколол. Удары штыком он делал так сильно, что штык каждый раз глубоко втыкался в пол. Один из расстрелянных мужчин видимо стоял до расстрела во втором ряду и около угла комнаты и когда их стреляли он упасть не мог, а просто присел в угол и в таком положении остался умершим.
<…> При выноске трупов некоторые из наших товарищей из команды стали снимать находящиеся при трупах разные вещи, как-то: часы, кольца, браслеты, подсигары и другие вещи. Об этом сообщили тов. Юровскому и он поспешил вернуться вниз. В это время выносили уже последний труп. Тов. Юровский остановил нас и предложил нам добровольно сдать снятые с трупов разные вещи. Кто сдал полностью, кто часть, а кто и совсем ничего не отдал.
<…> Потом приходит группа наших ребят из команды с ведрами. Наносят воды, убирают кровь. Крови было очень много. Комната была начисто вымыта[186].
Существует несколько свидетельств о том, кто и каким образом убирал кровь в комнате убийства в ночь после расстрела. Эти сведения были получены еще при допросах следствия белых, приведем два из них.
Охранник А. Якимов: Когда увезли трупы из дома, то русские, бывшие на охране внутри дома и производившие расстрел Царя с семьею, замывали, по словам Клещева, кровь в той комнате, в которой производился расстрел, «сгруживали», по словам Клещева, в одну кучу метлой и «сваливали» в подполье, а потом замывали остатки водой[187].
Из показаний охранника Ф. Проскурякова: Медведев приказал нам со Столовым убирать комнаты. Стали мы все мыть полы, чтобы уничтожить следы крови. В одной из комнат было уже штуки 4–5 метел. <…> По приказанию Медведева, Кронидов принес из-под сарая со двора опилок. Все мы мыли холодной водой и опилками полы, замывали кровь. Кровь на стенах, где был расстрел, мы смывали мокрыми тряпками. В этой уборке принимали участие все рабочие, кроме постовых. И в той именно комнате, где была побита Царская семья, уборку производили многие. Помню я, что работали тут человека два латыша, сам Медведев, отец и сын Смордяковы, Столов. Убирал в этой комнате и я. Но были еще и другие, которых я забыл. Таким же образом, т. е. водой, мы смывали кровь во дворе и с камней[188].
Однако с совести цареубийц невинная кровь так и не была смыта и Всевышним правосудием обратилась на их головы: из числа организаторов преступления никто не избежал
ЦДООСО. Ф. 41. Оп. 1. Д. 149 а. Л. 191–193.
Гибель Царской семьи / сост. Н. Росс. Док. 189. С. 285.
Гибель Царской семьи / сост. Н. Росс. Док. 188. С. 276.
