перекладывай на нас ответственность. Сейчас попросим лопату, и ты сама его предашь земле, тогда он будет тебе благодарен.
Они похоронили птицу в саду под яблоней, внезапно вспомнил Джакомо. Лоренцо даже прочел шутливую речь про короткую жизнь птенца, заставив Джованну улыбнуться.
И вот теперь эта угловатая и смешная девочка, напоминавшая сама желторотого неоперившегося птенца, вдруг обрела плавность, словно распушилась перед первым полетом молодая птаха. Она по-прежнему жалела животных, любила возиться с ними и лечить, плакала, когда они умирали, пряча лицо на груди Валентина. В нем она находила утешение любому своему горю, каким бы малым или великим оно не было. Стоило ей уткнуться носом в его грудь, крепко схватить за рукав, стоило ему прижать ее к себе, и плечи расслаблялись, словно он снимал с нее груз боли. Джакомо немного завидовал этой способности Валентина. У кого, как не у самого старшего брата, искать утешения и защиты? Но в то же время он понимал, что начнет уговаривать и учить ее испуганно, робко, словно обороняясь от ее проникновенного и отчаянного взгляда, в отличие от Валентина, который прежде всего давал ей любовь, а потом советы.
– Отец, но еще слишком рано, – Валентин старался держаться, но сжатые кулаки выдавали его с головой.
– Джованне шестнадцатый год. Союз с семьей Торнабуони выгоден для нас.
Джакомо просто молчал, не в силах высказаться.
– Джованна знает? – Лоренцо, как всегда, нащупал слабину в деле.
– Пока нет. Я хотел обсудить это с вами, – отец обвел взглядом троих братьев.
– Она не согласится! – пламенно вскинулся Валентин.
– Именно поэтому я поручаю тебе уговорить ее, – синьор Альба строго взглянул на сына. – Разве не понимаете вы, что Джованна слишком красива? И это опасно. Она пока еще дитя, ребенок, но в любой момент ее могут соблазнить. Я что, единственный, кто заметил, как смотрел на нее Лоренцо Медичи? единственный, кто видит, как по нашей улице туда-сюда прогуливаются щеголи? Представьте, что начнется после праздника! Ее необходимо обручить.
– Но мы не знаем этого Рауля, – осторожно заметил Лоренцо. – Возможно, он один из них.
– Марчелло говорит, что он красив собой, молод, силен, умен и богат. И нет о нем славы, как о тебе, Лоренцо.
Лоренцо ухмыльнулся. Красивый, дерзкий, с чувством юмора, он неизбежно имел успех у женщин. И славой бабника грозился затмить Медичи.
– Мы все знаем, что Джованна будет против. Но такова жизнь. Мне не хочется отпускать ее, но здесь, во Флоренции, я не нашел ей надежного мужа. Валентин, ты должен поговорить с сестрой.
Джакомо почувствовал облегчение, что не ему уговаривать Джованну. И пожалел Валентина.
– Нет! – Джованна стояла перед отцом скрестив руки. Впервые она проявляла непослушание и надеялась, что он уступит.
– Дочка, такова жизнь. Рано или поздно ты должна вступить в союз, стать матерью. Я старался найти для
