по задумке Ставки, наступление Юго-Западного фронта развивалось, а основное так и не началось. Командующий Западным фронтом генерал Эверт раз за разом просил отсрочку, начальнику штаба Верховного главнокомандующего Алексееву по-прежнему не хватало решительности, а сам Верховный главнокомандующий мало интересовался делами фронта и был больше поглощен семейными дрязгами.
И вот тут-то и появляется пресловутое сослагательное наклонение, не терпимое, но столь часто используемое историками. Если бы за Брусиловым пошли другие фронты, центральные державы были бы побеждены уже в 1916-м или принуждены к миру, выгодному России и странам Антанты. У генералов был шанс это сделать. Был он и у Николая II. Для него это означало не только победу возглавляемой им державы, но и спасение династии, своей жизни и жизни своих детей. Однако, к сожалению, даром предвидения последний русский царь не обладал и, как теперь известно, истинных провидцев не слушал…
«Не знаю, как другие главнокомандующие, но я уехал очень расстроенный, ясно видя, что государственная машина окончательно шатается и что наш государственный корабль носится по бурным волнам житейского моря без руля и командира», – это впечатления Алексея Алексеевича декабря 1916 г., после очередного совета в Ставке. В том, что дом Романовых обречен, сомнений оставалось все меньше и меньше. Впрочем, война продолжалась…
Опыт Брусиловского прорыва был учтен при составлении планов Ставки и на кампанию 1917 г. Однако, когда в феврале грянула революция, в Ставке сделали крутой поворот: «Приводить ныне в исполнение намеченные весной активные операции недопустимо». Брусилов был категорически против. Его настрой на наступление совпадал с желанием Временного правительства продолжать войну.
Потому неудивительно, что еще в марте 1917 г. председатель Временного комитета Государственной думы М. В. Родзянко предложил главе правительства Г. Е. Львову кандидатуру Алексея Алексеевича в качестве нового Верховного главнокомандующего. 22 мая (4 июня) Брусилов сменил М. В. Алексеева и возглавил русскую армию.
В первом приказе в качестве Верховного главнокомандующего Брусилов пытался совместить революционную риторику с призывом продолжать войну: «Скоро три года, что мы ведем эту беспримерную войну, которую пора кончить, и свободная наша Россия имеет право требовать от своих революционных армий и фронта полного напряжения всех наших сил и средств, дабы разбить коварного и непреклонного врага…
Я призываю вас, всех русских воинов, сплотиться вокруг красного стяга с девизом: “Свобода, равенство и братство” и ринуться на врага, сломать его и разрушить навсегда германский милитаризм, давящий своей безумной тяжестью народы всего мира… Итак, будьте готовы жертвовать собой, чтобы закрепить во что бы то ни стало наше достояние, а там, где это окажется нужным, по первому приказу, броситься на врага и разбить его».
Это была химера, несоединимые и несовместимые вещи. Брусилов
