способное напугать Кадета, оно наверняка уже исчезло.
Нил вышел на улицу, сорвал с дерева яблоко и посмотрел на него так пристально, будто яблоко могло посмотреть в ответ.
– Умирать не хочу. Не трави, – твердо сказал Нил и откусил.
Яблоко было ватное, безвкусное, словно усохло за ночь. Отливающая металлом кожура прокусывалась легко, только чуть горчила. Странного запаха не было, темных прожилок тоже, и приходилось признать, что с голодухи яблоко просто изумительное. Нил съел еще два и сел на крыльцо. Судя по скорости, с которой вчера сморило Кадета, ждать пришлось бы недолго, но он все сидел, ежась от холодного ветра, а расплата не наступала. Сил, правда, тоже не прибавилось – видимо, яблоки стали просто яблоками. Нил обхватил колени. Он привык, что его все время что-то ведет, – чутье, упрямство, мечты о магии, сама магия, земля, – и теперь не представлял, что делать.
И, словно в ответ на его мысли, над головой раздалось хлопанье крыльев.
Нил вскинул голову. Над лесом пролетели Ястребы – много, не меньше двадцати. Они ворчливо клекотали что-то друг другу, держа ровный строй даже в полете. Нил оцепенел, но Ястребы пролетели мимо – то ли не заметили, то ли не придали значения.
Он никогда еще не видел больше шести одновременно и сейчас почувствовал беспомощную липкую тоску. В Селении даже шестерка птиц вызывала ужас огромной толпы здоровых парней, и Нил не сомневался, что для поддержания порядка в Селении хватило бы и одного Ястреба. А вот теперь, когда они уже здесь, выгнать их не получится точно. Это невозможно, это как… Как луну с неба снять.
Нил растянулся на крыльце, положил ладони на шершавый деревянный пол и стал ждать, когда что-нибудь случится.
За день он увидел Ястребов еще несколько раз – они пролетали в разных направлениях, по одному и стаями – похоже, изучали новую территорию. Их было гораздо больше двадцати, этих рыжевато-коричневых птиц с широко раскинутыми крыльями. Перья на концах крыльев трепетали, словно дрожащие растопыренные пальцы.
Время вело себя странно, день тянулся и тянулся, а Нил лежал и лежал. Пить хотелось ужасно, но воды нигде не было, а искать ее в лесу, как Кадет, он не умел. Губы пересохли и лопнули, трещинки горячо и противно тянуло. Еще немного так полежать – и он иссохнет, как яблоки в саду.
Нил с кряхтением сел. Чего-то хотеть – уже неплохо. Он видел, как иссыхали игроки, теряя аниму. Не плакали, не жаловались, просто ложились и больше не хотели есть, спать, драться и – самая заветная мечта – выигрывать игру. Вот тут уж точно пиши пропало.
Мысли о свежей, чистой, вкусной воде заставили вспомнить, в какой стороне озеро, и кое-как поковылять в лес. Приближался вечер, серое неровное небо будто дышало, где-то тучи были гуще, где-то реже, и солнце, клонясь к горизонту, серебряным пятном просвечивало сквозь них.
Идти пришлось почти час, и дошел он только на силе желания припасть к воде. Вдоль береговой линии тянулись прогалины,
