и дорога твоя здешняя честь, а содетелю нашему, творцу небу и земли и свету, моему чюдотворцу, конешно, грубны твои высокопроклятые и гордостные и вымышленные твои тайные дела: ей, не ложно евангельское речение: не может раб двемя господинома работати, а мне, грешному, здешняя честь аки прах, и дороги ль мы пред Богом с тобою и дороги ль наши высокосердечные мысли, доколе Бога не боимся, доколе отвращаемся, доколе не всею душою и не всем сердцем заповеди его творим, ведаешь ты, окаянной, сам творяй заповеди Божия с небрежением, проклят и горе нам с тобою и нашему збоиливому и лукавому сердцу и злой нашей и лукавой мысли, и люто нам будет в день ярости господа Саваофа, не пособят нам тогда наши збоиливые и лукавые дела и мысли, ведай себе и то, лукавый враг, как ты возмутил ныне чюдотворцевым домом да и моею грешною душою: ей, до слез стало, чюдотворец видит, что во мгле хожу от твоего збоиливого сатанина ума, возмутит тебя и самово Бог и чюдотворец. Ведай себе то, что буду сам у чюдотворца милости просить и оборони на тебя со слезами, не от радости буду на тебя жаловатца, чем было тебе милости просить у Бога и у пречистой богородицы и у чюдотворца и со мною прощатца в грамотках своих, и ты вычитаешь бесчестие своё, и я тебе за твоё роптание спесивое учиню то, чего ты век над собою такова позору не видал. Ты променил сие место чюдотворцево на своё премудрое и лукавое и на пьяное сердце и на проклятые мысли, а меня, грешного, тебе не диво не послушать здесь, потому что и святое место продаёшь на свой злой нрав, а на оном веце рассудит Бог нас с тобою, а опричь мне того, нечем с тобою боронитца; да и то тебе возвещаю, аще не чистым сердцем покаешися к чюдотворцу и со мною смирисся в злых своих роптаниих, ведай, что без проказы не будешь, яко Наман утаился от Елисея пророка, так и тебе тожа будет аще едину мысль утаиши у чюдотворца да по сём буди Богом нашим, И. X., и преч. его мат. и чюдотв. Савою и мною, грешным, буди прогнан и изриновен и отлучён со всяким бесчестием и бесстудием от сего места святого и чюдотворца дому. И прочетчи сию грамоту и велите взяти его пред всем собором яко врага Божия и чюдотворцева дому со всяким бесчестием стрелцом, и велите положить на него чепь на шею, а на ноги железа, и велите Алексею ево свесть переж себя стрелцом на конюшенной двор…
Цит. по И. П. Бартенев. Собрание Писем царя Алексея Миайловича. М., 1856. С. 29
В пылу гнева царь сдерживается религиозностию, которая заставляет его признать над собою и над Никитою высший суд, уравнять себя с ним… Религиозность красила патриархальные отношения, сообщая им иногда необыкновенную умилительность и вместе величие…
Соловьев С.М. Т. XII. С. 268
И не только исключительные события его личной и государственной жизни, но и самые обыкновенные частности повседневного быта легко поднимали его впечатлительность, доводя её порою до восторга, до гнева, до живой жалости. Среди серьёзных писем к Аф. Ив. Матюшкину есть одно – всё сплошь посвящённое двум молодым соколам и их пробе на охоте. Алексей Михайлович с восторгом
