по Корану, и мне открылся аят:
«Сколько раз небольшие ополчения побеждали бесчисленные полчища по изволению Аллаха» (Коран, II сура, 250 аят).
Прочитав это место Корана, я вполне успокоился.
Шесть тысяч всадников Ильяс-Ходжи начали наступление на моих воинов.
Я не принял здесь боя и отступил с воинами в сторону Джиляна. Враги подумали, что я отступил из страха перед ними, и не стали преследовать меня; преспокойно остались на месте и не приняли никаких мер предосторожности против меня. Я сделал четыре фарсанга[166] вперед, потом повернул назад и увидал, что неприятель беспечно отдыхает и совсем не ждет моего возвращения; тогда я внезапно напал на врага.
Кай-Хисрау-Джиляны и Туклук-Сальдур неожиданно перешли на мою сторону, и мы вместе дважды набрасывались на врага; скоро обратили его в самое дикое бегство; с криками: «Аль-ферар, аль-ферар!»[167] вражеские воины рассеялись в разные стороны; многих беглецов мы захватили в плен; лишь тем, у кого были хорошие кони, удалось ускакать и присоединиться к главному отряду Ильяс-Ходжи.
Настала ночь; амир Хусайн со своими воинами отодвинулся от берега реки и пошел по направлению к Джиляну. Враги наши несколько успокоились и не решались преследовать нас: они видели, что у меня достаточно сил оказать им самое серьезное сопротивление.
Из боя с войсками Джете я извлек богатый опыт: стало ясно, какой тактики лучше держаться в борьбе с громадными отрядами неприятельских воинов: открытой силой их очень трудно победить; лучше всего сначала отступить, как будто в испуге перед численным перевесом неприятеля, а потом, когда удастся убедить врага в своей мнимой слабости, усыпить его бдительность – неожиданно произвести решительный натиск на неприятеля.
Новую тактику мне очень скоро пришлось применить.
Я поставил против неприятеля у каменного моста амира Муайяд-Арлада, Кара-богадура и Ирак-богадура, сам с отборными богадурами поднялся на возвышенность, приказал остановиться там и разбить палатки; на вершине горы я велел разложить как можно больше костров.
Войдя в свою палатку, я стал на молитву; потом, не знаю, во сне или наяву, я услышал голос, говоривший мне:
– Тимур! Поздравляю тебя с победою.
Я очень был рад этим словам.
После утренней молитвы Ильяс-Ходжа ушел со своими воинами под бой барабанов. Некоторые амиры советовали мне броситься преследовать Ильяс-Ходжу, но я догадывался, что его движение – только хитрая уловка, с тем чтобы заставить меня сойти с возвышенности, где стояли мои богадуры; я отдал приказ всем оставаться на своих местах и никуда не двигаться.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст
