действительно, мы уже выступали с места нашей стоянки. Едва мы тронулись с места, как проносившееся облако так густо окутало нас туманом, что мы перестали различать предметы даже в нескольких шагах впереди. Стало и сыро и холодно; затем снова заморосило. Поднявшийся ветер на некоторое время обдал нас дождем, а этот, постепенно усиливаясь, перешел в град и вслед затем в снег. Тем временем дорога становилась все круче и к тому же сделалась скользкой настолько, что наши лошади уже с трудом подвигались вперед. Наконец, мы увидали себя на обширной поляне, справа и слева замкнутой высокими скалами. Поляна эта, составляющая вершину перевала Шалуар, при несколько волнистой поверхности, обладает только весьма слабым уклоном в стороны спусков; почва ее, песчано-глинистая, кочковидно поросшая кипцом и местами до крайности рыхлая, способна, по-видимому, весьма быстро напитываться водой и в этих обстоятельствах набухать; если же и нижележащие породы, например хотя бы те же белые известняки, которые щебневыми россыпями всюду выпячиваются наружу, залегают неглубоко и к тому же представляют некоторое препятствие дальнейшему просачиванию воды, то вот уж и все те условия, которые своей совокупностью могут обусловить образование если не топи, как о том сообщал нам старшина, то, во всяком случае, пространств настолько вязких, что переход по ним временами, может быть, и является затруднительным. И что это зачастую здесь так и бывает, доказывают, как мне кажется, едва проложенные, зато бесчисленные тропинки; очевидно, что каждый избирает себе тут то направление, которое кажется ему более, чем другое, надежным.
Высота перевала Шалуар оказалась равной 10990 футов (3350 м) над у. м. Таким образом, относительно нашей стоянки мы поднялись не более как на 1600 футов (487 м), а между тем по истомленному виду наших мокрых и в грязи лошадей можно было подумать, что сегодня мы сделали невесть какую дорогу!
Спуск с перевала был уже гораздо положе; к тому же местность стала приобретать чрезвычайную живописность. Здесь мы снова вступили в зону еловых лесов, представляющую почти повсеместно в Восточном Тянь-Шане такие разнообразные и эффектные сочетания кустарных зарослей, леса, диких скал и роскошных лугов, что мимо них нельзя пройти равнодушно, – так и манит остановиться у каждого ручейка, под сенью каждой группы елей, где все, чего ни пожелаешь, к вашим услугам: и чудный луг, залитый морем цветов, и вода, и топливо, и, наконец, величественный ландшафт – далекая панорама гор, громоздящихся друг на друга до пределов вечного снега и обещающих в каждом из ущелий своих пытливому натуралисту что-нибудь новое, затемняющее интересом своим все до тех пор открытое. И как-то невольно поддаешься такому соблазну и останавливаешься в приглянувшемся местечке, мало заботясь иногда даже о том, что в этот день едва пройдено несколько километров.
В урочище Умкан-гол, на речке Улан-дабан, узкой, едва ли проходимой щелью вырывающейся в Джунгарскую пустыню и образующей там к западу от пикета Ту-ду обширные
