ежедневно все изменения погоды и температур по максимуму и минимуму термометра Реомюра.
В этнографическом отношении:
Собрана громадная коллекция фотографических снимков всех народцев, попадавшихся на пути: рушанских, сарыкольских и канджутских таджиков, сартов, кара-киргизов, афганцев и т. д. А также имеются фотографические снимки с памятников их архитектур, пород скота, разводимого ими, и т. д.
Наконец, в зоологическом отношении результаты наиболее полны и, на мой взгляд, заслуживают самой серьезной разработки.
Подробно изложу вам результаты эти при личном нашем свидании, которое, надеюсь, будет иметь место в Москве в недалеком будущем».
Как видим, характеристика личности консула Петровского, данная Г. Е. Грумм-Гржимайло, просто убийственная. Автоматически возникает образ типичного «держиморды», который только и знает, что «не пущать». Тем более что подобные претензии в его адрес высказывали и участники некоторых других экспедиций.
Однако при ближайшем знакомстве с биографией Николая Федоровича Петровского (1837–1908) возникает совершенно противоположное ощущение – кто-кто, а он просто категорически не подходит под такую характеристику. Образованный человек, он был известен не только как дипломат, но и как археолог, историк, востоковед. В 1862 г. Петровский, тогда отставной штабс-капитан (никакого отношения к семинаристам, вопреки утверждению Грумм-Гржимайло, он не имел, а учился в военных учебных заведениях), был арестован и заключен в Петропавловскую крепость по обвинению в «пропагандистской деятельности». Был выпущен на поруки в следующем году, в 1865-м перешел на службу в Государственный контроль Российской империи, а с 1881 г. – на дипломатическую службу. Пробыв в должности консула в Кашгаре более двадцати лет, Петровский собрал обширнейшие сведения и материалы по истории региона.
Так что в возникшем конфликте, можно сказать, у каждого была своя правда. В нарушение правил, Грумм-Гржимайло не предупредил своевременно консула о появлении экспедиции на китайской территории. Обстановка в тех краях была непростой, и такой шаг мог быть опасен как для самих путешественников, так и с точки зрения дипломатических отношений. Так что иначе Н. Ф. Петровский поступить просто не мог.
Конечно, можно понять и объяснить эмоциональность Г. Е. Грумм-Гржимайло. Экспедиция и без того проходила непросто, обратный же путь был очень мучительным. Съестные и прочие припасы заканчивались, купить или добыть что-то по пути было крайне сложно. И потому на пути в российские пределы не раз казалось, что участникам экспедиции грозит голодная смерть.
К счастью, обессилевшие и изголодавшиеся путешественники смогли без потерь 17 августа добраться до Оша. Несмотря на все неприятности и изменения планов, экспедиция братьев Грумм-Гржимайло достигла значительных результатов, Григорий Ефимович с полным основанием мог написать покровителю путешествия, что «сделано много». В начале октября 1887 г. Г. Е. Грумм-Гржимайло
