on>Глава 1
Преображенская больница
Семья Штиммеров уже несколько поколений проживала в Москве и всегда с гордостью относила себя к привилегированному сословию. Еще до повышения класса чинов, дававших право на получение дворянства, в конце XIX века, глава семейства, задействовав связи, получил статус потомственного дворянина. Тем же, кому менее посчастливилось, приходилось длительное время состоять на государственной службе, чтобы получить хотя бы личное дворянство, распространявшееся только на самого кандидата и его жену.
Все члены семьи неодобрительно относились к тем, кто шел против реформистской политики государства. После Крестьянской реформы, потери дешевой рабочей силы и части наделов земли, когда компенсация от государства начала заканчиваться, у дворян стали появляться новые, капиталистические представления об имуществе и деньгах. Когда расходы превышают доходы, человек начинает по-другому мыслить и действовать. Поэтому начало XX века было особенно сложным для всех.
Но вернемся к Штиммерам. Так исторически сложилось, что все мужчины в их семье были докторами. Глава семейства, Ганс Юргенович, – авторитетный хирург, полный мужчина с уже седой бородой и пышными усами. Что же касается его супруги, Агны Андреевны, то она была под стать мужу. Располневшая блондинка, которая всегда бесшумно передвигалась по дому. Она знала абсолютно все сплетни в городе, жила ими и ежедневно с утра пересказывала мужу. Посетители модных домов, куда она приезжала, всегда крутили головами в поисках Агны Андреевны, ведь в таких местах делились последними сплетнями, и если кому-то нужно было распространить одну из них, то с ее помощью это можно было сделать как нельзя лучше. Порой казалось, что она годами тренировалась бесшумно и незаметно подкрадываться, чтобы внимательно подслушивать ничего не подозревающих собеседников.
У Штиммеров были сын и дочь. Герти была на три года младше брата и обучалась на Высших женских курсах. Карл же полгода назад окончил медицинский факультет Московского университета и работал младшим штатным ординатором в Преображенской больнице для душевнобольных.
Семья при каждом удобном случае пыталась указать Карлу на бесперспективность его профессии. Штиммер-старший в разговорах с друзьями всегда уходил от темы о месте работы сына, ограничиваясь сухим «доктор». В то время считалось, что работа в подобном заведении не является престижной, а кто-то даже считал психиатрию лженаукой. Как известно, русские психиатры страдали от отсутствия законодательного закрепления права больных на признание их таковыми и официального установления обязанностей общества и государства по отношению к ним. Но, как ни странно, несмотря на заботы семейства о своей репутации и оглядку на мнение соседей, постепенно Штиммеры начали смиряться с выбором сына. Они любили его больше репутации.
Штиммер-младший был высоким худощавым брюнетом, отличавшимся чрезмерной пунктуальностью. Порой он выходил из дома за несколько часов до начала мероприятия, даже если нужное место располагалась неподалеку. Он искренне не мог понять людей, которые опаздывают и не делают свои дела четко по времени вплоть до минуты. Эту черту отмечали многие.
Больница, где он работал, располагалась за городом. Чтобы добраться до нее, нужно было проехать через большой пустырь. Случалось, что ночью на этом пустыре грабили, убивали. Потому он брал с собой револьвер, если приходилось поздно возвращаться в город. Больница располагалась в низине, поэтому во время сильных дождей или весной, во время таяния снега, дорогу к главному корпусу топило.
Тогда приходилось входить в здание по доскам, временно выполняющим роль моста. Как и всегда бывает в России, временное становилось постоянным. Доски лежали здесь круглогодично, ведь даже при малейшем дожде или тумане невозможно было пройти к больнице. Вследствие этого пациенты большую часть года были лишены прогулок на свежем воздухе. К тому же всю территорию окружали старые некрасивые дощатые заборы, что оказывало угнетающее впечатление на больных, и большая часть из них отказывалась гулять даже в хорошую погоду.
В подвальных помещениях сырость и плесень не переводились круглый год, в связи с чем ютившаяся там часть больничной прислуги попеременно страдала от лихорадки.
В одном конце мрачного коридора была вырыта яма, тут же лежал запасной пожарный шланг и наконечник к нему. В яму опускалась короткая лестница для отправки по ней больного, а назначение пожарного шланга само собой было понятным.
Стены большей части здания внутри вымазаны сажей почти до половины, видимо, чтобы скрыть грязь. Потолки во многих местах были в дождевых разводах. Двери без специального приспособления для запирания. Большая часть из них запирается снаружи хлипкими железными крючками.
В первую неделю работы Карл отметил, что в больнице нет условий, необходимых для физического и душевного спокойствия пациентов, но зато существует целый
